13 несчастий Геракла

Увидав креманки, Сережа воскликнул:

– Мне шоколадное.

– Нет, – капризно протянула Лисочка, – я хочу!

Варвара поставила плошечку перед дочкой.

– Ешь, дорогая.

Сережа прищурился.

– Нет, это мое желе!

– Серж! – воскликнул Петр Фадеевич. – Ты как себя ведешь? Во-первых, Лисочка младше тебя, во-вторых, она девочка, ей следует уступать. Возьми молочное!

Сережа побледнел.

– Я люблю шоколадное!

Петр Фадеевич разозлился:

– Ничего слышать не хочу!

– Какой ты жадный, Сережа, – покачала головой Варвара, – вот уж не предполагала! Пожалел для сестрички!

Пока шел спор, Лисочка быстро съела желе и торжествующе воскликнула:

– Уже все!

После этого она исподтишка показала Сергею язык. Подросток не стерпел и кинулся на нахалку. Вечер закончился плохо. Сереже удалось вырвать у обидчицы прядь волос. Лисочка мигом закатилась в рыданиях. Варвара, отвесив пасынку подзатыльник, воскликнула:

– Петр! Прекрати это безобразие.

Отец отволок сына в чулан и запер. До ночи Сергей сидел в темноте, выпустили его, только когда пришло время укладываться спать.

Спустя год после этой истории Варвара покончила с собой. Лисочку сдали в детский дом.

Ванда Львовна приумолкла, потом обвела меня торжествующим взглядом.

– И как вам эта история?

Я пожал плечами:

– Сущая ерунда. Что в ней особенного? Те, кто имеет в доме больше одного ребенка, хорошо знают: между детьми постоянно вспыхивают ссоры. Умные родители всегда покупают одинаковые гостинцы для всех отпрысков. Мы с моим двоюродным братом тоже затевали драки из-за куска торта. Ему досталась красная кремовая розочка, мне зеленая, и пошло-поехало!

– Может, оно и так, – кивнула Ванда Львовна, – только дальше послушайте!

Недели через две после скандала, когда все давным-давно и думать забыли о произошедшем, Варвара с воплем прибежала в комнату к мужу.

– Что случилось, дорогая? – удивился тот.

– Глафира, – застучала зубами супруга.

Кузьминский нахмурился:

– Ты о чем?

– Около меня сейчас стояла Глафира, – затряслась Варвара, – в сером платье! Точь-в-точь как на портрете, такая жуткая, лицо под вуалью! Руки вытянула и завыла: «Уходи отсюда, здесь я хозяйка!»

Петр Фадеевич покачал головой.

– Иди, ложись, тебе привиделась ерунда во сне. Моя первая жена давно в раю.

– Нет, – дрожала Варвара, – она тут, бродит по квартире, давай уедем отсюда, умоляю!

Петр Фадеевич только вздохнул. Покидать отличную, обжитую квартиру из-за бабских истерик? Право же, этого делать не стоит.

Через три месяца Кузьминский был вынужден вновь позвать в дом психиатра. Варвара все больше походила на сумасшедшую, беспрестанно повторяя:

– Она ко мне постоянно приходит!

В ход пошли лекарства, сначала слабые, потом другие, посильней. Варвара бродила как сомнамбула, перестала следить за собой, опустилась, по неделям не заглядывала в ванную, как все завершилось – знаете сами.

Петр Фадеевич мгновенно переехал в другой дом. Теперь и ему не хотелось оставаться в «несчастливой» квартире. Он не стал долго выбирать жилплощадь, просто поехал в первое попавшееся под руку место. Ванда Львовна отправилась с хозяином.

– Не могла я его бросить, – объясняла сейчас домработница, – жалко было! Но дальше – больше! Ужас приключился.

– Что? – напрягся я.

– А вы слушайте, – загадочно улыбнулась Ванда.

На новом месте Петр Фадеевич обзавелся еще одной прислугой, простой такой теткой Степанидой. Ванде было велено готовить и заниматься Сережей. Напуганный двумя женами-шизофреничками, Петр Фадеевич твердо решил больше не связывать себя узами брака. Но он все-таки был мужчиной, причем совсем не старым, и природа взяла свое. Спустя энное количество времени в доме появилась крепко сбитая Сонечка, девушка совсем иной породы, чем Глафира и Варвара, дитя народа, а не вырождающейся интеллигенции. Петр Фадеевич полагал, что спутница жизни с рабоче-крестьянскими корнями должна обладать крепким психическим здоровьем.

Но спустя полгода Соня спросила у Ванды:

– Что это за история с пятном и портретом?

Прислуга рассказала семейную легенду.

– Понятно, – протянула Соня, – ясненько. Ну-ну, поглядим!

Спустя некоторое время она собрала чемоданы и, несмотря на протесты Петра Фадеевича, ушла. Ванде она сказала:

– Привидение ко мне приходило, убить пообещало.

– Ерунда, – попыталась успокоить будущую хозяйку Ванда.