Инстинкт Бабы-Яги

Женщина, открывшая мне дверь, выглядела замечательно. Высокая, стройная, со вкусом одетая, чудесно пахнущая и с великолепным, «естественным» макияжем. Так смотрятся подруги Николетты, тщательно следящие за собой.

— Вы Иван Павлович Подушкин? — спокойно спросила она.

— Да, я звонил вам и…

— Входите, — кивнула Зинаида, — естественно, я помню, что договаривались о встрече. Проходите.

Меня провели не на кухню и не в гостиную, а в комнату, явно служащую кабинетом. Три стены занимали полки с книгами, около окна стоял письменный стол с бумагами. Зинаида села в вертящееся кресло, указала мне на диван, потом холодным, светским тоном осведомилась:

— Желаете коньяка? Или предпочитаете виски?

Я испугался:

— Ни в коем случае!

— Тогда кофе?

— С удовольствием.

Зинаида ткнула пальцем в какую-то коробку и велела:

— Таня, подайте кофе. — Затем повернулась ко мне: — Прежде чем приступим к разговору, хочу сразу предупредить, покормить подследственного я могу, пронесу ему жареную курицу, сок, булочку. Ну еще, предположим, маникюрные ножницы, но это все! Наркотики, водка, мобильные телефоны — это не ко мне, даже не просите, не возьмусь ни за какие деньги. Если вопрос стоит именно о таких услугах, могу посоветовать обратиться к другому человеку, сейчас многие ничего не боятся.

На секунду я оторопел, потом воскликнул:

— Вы меня не так поняли!

— Надеюсь, что вы меня правильно поняли, — парировала Зинаида. — Так в чем проблема? Сначала назовите статью, по которой предъявлено обвинение.

— Вы адвокат? — решил уточнить я.

На лице Колобковой заиграла ухмылка:

— А вы предполагали, что защитой обвиняемого занимается ветеринар?

Дверь кабинета открылась. Осторожно ступая, в комнату вошла женщина лет пятидесяти с подносом в руках. Молча, словно тень, она прошла к журнальному столику, поставила на него чашки, кофейник, сахарницу, вазочку с печеньем и тихо сказала:

— Кофе подан.

— Ступай, — махнула рукой хозяйка.

Домработница молча испарилась.

— Вы меня не так поняли, — поспешил уточнить я еще раз, — речь шла просто о деле, не об уголовном расследовании.

Зинаида вытащила пачку «Собрания». На длинных тонких пальцах женщины блеснули радужными огоньками дорогие кольца.

— Слушаю вас, — без всяких эмоций заявила адвокат.

— Деньги беретесь передавать? — резко спросил я.

Зинаида сердито ткнула сигаретой в пепельницу.

— Вот! Только что предупредила, никаких противозаконных действий я не совершаю!

— Но Инге-то привозите!

— Кому? — вздернула брови Колобкова.

— Жене Леонида Михайловича Головкина, Инге Владимировне, — пояснил я.

Зинаида нахмурилась:

— Пока я плохо понимаю цель вашего визита.

Я вынул удостоверение. Колобкова повертела в руках книжечку.

— Что-то не похожи вы на бывшего следователя или опера.

— Никогда не имел никакого отношения к правоохранительным органам.

— Что же потянуло в детективы?

— Вы передаете деньги Инге?

— Почему вас это волнует?

— Пожалуйста, ответьте.

— Да, но в данном действии нет ничего криминального. Леонид мой давний друг.

— Любовник, — нагло уточнил я.

Зина спокойно допила кофе.

— Вы, однако, нахал. Даже если так, что в этом плохого? Инга лишь считается Лёниной женой, фактически она давным-давно перестала ею быть. Впрочем, Лёне больше нужен хороший друг, чем постельная принадлежность.

— И вы являетесь таким товарищем?

— Смею надеяться, — дернула плечом адвокатесса, — я умею дружить.

— И Алена Шергина тоже являлась вашей приятельницей?!

Лицо Колобковой окаменело.

— При чем здесь Шергина?

— Вы знаете о ее смерти?

Зинаида смяла в руках пачку, потом резко отшвырнула от себя испорченные сигареты.

— Рассказывайте все по порядку.

Глава 31

— Значит, Алена покойница, — без тени горя сказала Зинаида, — ну что ж! Логичное завершение, все там будем.

— Вам не кажется, что возраст Шергиной совсем не располагает к подобному заключению?

Колобкова начала перекладывать на своем столе папки.

— И младенцы умирают, — наконец вымолвила она, — а кое-кто погибает, не успев родиться.

— Вам не жаль девушку? Извините, но я так понял, что вы были подругами, причем довольно близкими.