Конкуренты

Провожаемые старательно маскируемым под кашель хихиканьем, мы с Леной прошли мимо старика и довольно легко нашли отведенную нам комнату.

Да, невелики были палаты. Кровать (широкая, тут Палыч не соврал), перед ней длинный и узкий стол. На столе — лампа в матовом белом абажуре и два подноса. На стене крючки для одежды и пустая полочка.

— Кошмар, — глядя на подносы, сказала Лена.

Еда выглядела странно.

Какой-то напиток в стеклянном стакане. Черный, разумеется. На тарелке — горка чего-то вроде картофельного пюре, багрово-черные помидорины, кусок черного, будто пережаренного до состояния угля, мяса. Хлеб — тоже черный, хотя по воздушности и пористости походил на белый. Суп — черный, с плавающей сверху черной же гренкой. Бутылка — очевидно, алкоголь. Тоже черный.

— Пищевой синтезатор использует местную воду, — сказала Лена вполголоса. — И, похоже, она при этом цвет не меняет.

— А я когда вербовался, иронизировал, могу ли стать негром, — вспомнил я. — А вдруг?

— Я тогда им кое-что откручу, — пригрозила Лена. — Ничего не имею против черной кожи, но мне моя дорога как память о мамочке…

Она подцепила вилкой кусок помидорины, закрыла глаза и отправила в рот. Прожевала. Вынесла вердикт:

— Обычный помидор. Точь-в-точь как на Плюшке.

— Надо есть в темноте, — сказал я.

— А ты прав, — легко согласилась Лена. И стала расстегивать свой комбинезон. — У меня есть мысль, как скоротать время…

Меня упрашивать не пришлось. Человек странно устроен… можно безумно хотеть спать. Можно быть голодным до чертиков. Но привлекательная женщина все-таки изменит приоритеты…

Несколько секунд мы стояли у кровати, целуясь. Потом я мягко толкнул Лену на кровать — и опустился следом. Ее глаза на миг затуманились, когда я вошел в нее, пальцы сжались на моих плечах.

— Только дождись меня, ладно? — прошептала она мне в ухо.

— Не беспокойся, я буду неспешен как коала… — ответил я.

Ну, на неспешного австралийского медвежонка я все-таки не тянул. Ленка мне нравилась, да и в постели она не ленилась. Минут пять мы ласкали друг друга, потом светящийся шар под сводом пещеры померк — лишь едва-едва светился призрачным синим светом. В тот же миг Лена выгнулась подо мной, кусая губы, сдавила в горле крик — и я прошептал:

— Не сдерживайся… ну их… пусть завидуют…

Лена словно ждала моего разрешения — застонала, ее пальцы пробежали по моей спине, впились в ягодицы, она изо всех сил прижимала меня к себе, хотя я еще пытался двигаться. Не сдержался и я — издал сдавленный рычащий стон.

Где-то невдалеке за стенками комнатушек кто-то насмешливо зааплодировал.

Но нам это ничуть не испортило настроения.

Мы лежали, прижимаясь друг к другу, я водил в почти непроглядной темноте ладонями по ее телу, всматривался в поблескивающие глаза — единственное, что было отчетливо видно.

— Я тебе нравлюсь или… просто так? — спросила Лена.

И я почему-то понял, что надо отвечать совершенно честно.

— Нравишься. Но, наверное, и «просто так» тоже. Хочется… тепла.

Она крепко обняла меня. Пробормотала:

— У меня плечи мужицкие, широкие… Это потому что плаванием в юности много занималась, дура… А может, потому, что все время за рулем…

— Ничего, это тебя не портит. Главное, что все, что ниже плеч, очень женское.

Лена фыркнула.

— А ты ничего… Мой… ну, он какой-то тюфяк был. Выпить, пожрать, на диване поваляться… только в постели спринтер… Я думала, все журналисты… Извини. Тебе неприятно?

— Да нет, ничего.

— У тебя кто-то есть на Земле?

— В смысле — подруга? Есть.

— Не жена?

— Нет. Мы… как-то поняли, что нам брак не нужен.

— Даже странно… исправный мужик и на свободе… — Она тихо засмеялась. — Может, та я, что на Земле, тебя однажды найдет.

— Дай им Бог удачи, — согласился я. — Только мне кажется, тот я — не очень приятный тип. Ленивый циник…

— Может, но тогда ты быстро изменился. И в лучшую сторону… — Ее губы нашли мои. Через минуту она спросила: — Есть сильно хочешь?

— Могу чуть-чуть потерпеть.

— Ну тогда…

В этот раз никто насмешливо аплодировать не стал.

Потом мы все-таки поели — в темноте это и впрямь было проще. И даже откупорили бутылку со спиртным, хотя стресс уже был снят самым естественным способом.

Напиток был странный — горьковато-кислый ликер, к тому же слегка газированный.