Звёзды — холодные игрушки

— Входите, ребятишки, — отпирая касанием ладони свою дверь сказал Пер. — Входите.

Комната была большая и светлая. Вот и все, пожалуй, что можно сказать о ней. Узенькая кровать, прибежище аскета, огромный экран терминала, два кресла у стола, полки с книгами и вещами… Мое жилище казалось уменьшенной копией этой комнаты.

Впрочем, одно отличие нашлось. Свободная от мебели стена была пестрой от крошечных фотографий. Они были раскиданы без особого порядка, группами по четыре-пять. Детские лица.

Много подопечных вырастил Наставник Пер.

Я замер у стены, скользя взглядом по улыбающимся детским лицам, надеясь — и боясь, узнать свое.

Но вначале я увидел маленького Тага. В детстве он был более светловолосый, но я его узнал. Гана тоже, без труда. В этой группе фотографий остались еще два мальчика. Один — ярко-рыжий, веснушчатый, про таких говорят «Матушка их любит», улыбающийся во весь рот.

— Инка? — спросил я.

— Инка, — тихо подтвердил Наставник. — Он погиб… остался там… прикрывая Уход.

— Таг мне рассказывал, — кивнул я.

Значит вот это — я?

Кажется, единственный не улыбающийся ребенок на всей стене. Насупившийся, даже напряженный.

Вряд ли Наставник не мог улучить другой момент, чтобы снять мое изображение. Видно, это показалось ему более правильным, правдивым.

— Я всегда был такой серьезный? — спросил я.

— Как правило, — согласился Наставник. — Даже когда проказничал.

Он еще мгновение смотрел на фотографию Инки, потом отошел к терминалу. С нарочитой бодростью воскликнул:

— Значит так, двенадцатая группа! Вы в гостях у интерната на трое суток!

— Ура, — серьезно сказал Ган.

— Гостью из… э…

— Седьмая группа, Наставница — Сени Аруано, — напомнила Катти.

— Гостью из седьмой группы это тоже касается.

— Ура, — согласилась Катти.

— Временную работу вам найдем, — Пер вздохнул. — Медобследование никогда лишним не будет, лекция ребятишкам о чужих формах жизни — тоже. Ну а тебе, Ган, придется порыться в наших управляющих системах.

— Все то же старье стоит? — солидно поинтересовался Ган.

— А нам сверхбыстрые системы ни к чему, в общем-то, — пожал плечами Пер. — Так, где бы вас поселить…

Он коснулся терминала. Экран засветился.

— Ваша комната занята, — с сожалением сказал Наставник. — Ох, ну и бардак у этой группы…

Я сделал несколько шагов к столу.

На экране была узкая, длинная комната. Вид сверху. Четыре кровати, на двух — раскиданная одежда. Брючки, рубашки, белье. Продырявленный камешек на нитке. Изображение все время двигалось, наплывало, отступало, в него попадали стены, дверь, окна, словно камера жадно и пристально вглядывалась в чужой дом. Вот хищный быстрый наплыв — раскрытая тетрадка. Камера скользнула вдоль строчек, разворачиваясь, чтобы удобнее было читать. Кажется — стихи.

— Их Наставник… по-моему, Дон…

Пер покосился на меня.

— Что с тобой, Никки?

Я молчал.

— Кстати, первый тест, — старик заулыбался. — Как бы ты справился с этой ситуацией и приучил ребятишек к порядку?

Изображение опять сменилось. Камера заглянула в санитарный блок, неодобрительно задержалась по скомканных и брошенных в угол носках…

— В первую очередь я бы не подглядывал в чужие комнаты, — прошептал я.

Наступила мертвая тишина.

— Это не чужая комната, Никки! — отчеканил Наставник. — Это подопечные нашего интерната.

— Они знают, что за ними наблюдают?

— Разумеется! Разумеется, нет!

Камера брезгливо заглянула в унитаз и поплыла прочь из санитарного блока.

— Это гнусно, — сказал я. Оглянулся, ища в лицах друзей поддержки.

Нет, не дождусь.

— Что гнусно, Никки!? — возмущенно воскликнул Пер. Дряблое старческое лицо задрожало в немом возмущении. — Гнусно — не позволить малолетним сорванцам смыться из интерната на космодром? Гнусно — пресекать недостатки в самом начале? Гнусно — увидев, что дети болтают заполночь, включить инфралучи и дать им выспаться перед новым чудесным днем?

Меня чуть наизнанку не вывернуло. Руки задрожали.

Вот теперь я верю, что страдал импульсивностью…

— Гнусно следить, — сказал я. — Гнусно следить и повелевать. Строить знания на обмане. Доброту — на доверии.

— Ты не прав, Никки, — мрачно сказал из-за спины Ган.