Неизвестный венецианец

– Но хоть что-нибудь он же говорил?

– Нет.

– И никогда не звонил вам, синьора?

– Нет.

– Почему, синьора?

Она, кажется, поняла, что Брунетти так просто не отстанет, и объяснила:

– Он не имел права делать частные звонки за счет банка. Иногда он звонил в офис другу, а тот перезванивал мне. Но не всегда.

– Ах вот оно что, – сказал Брунетти. Ага, директору банка и не хватало денег, чтобы позвонить жене.

– У вас с мужем есть дети, синьора?

– Нет, – тут же сказала она.

Брунетти не стал допытываться почему.

– У вашего мужа были друзья на работе? Вы упомянули друга, которому он звонил. Как его зовут?

– Зачем он вам?

– Может быть, ваш муж высказывался касательно командировки. Я хочу повидаться с ним и спросить, не замечал ли он чего-нибудь необычного в поведении вашего мужа.

– Я уверена, что не замечал.

– Мне в любом случае очень хотелось бы поговорить с ним, синьора. Как же его зовут?

– Марко Раванелло. Но ему нечего вам рассказать. Мой муж был совершенно нормальный. – Метнув в Брунетти свирепый взгляд, она повторила: – Совершенно нормальный.

– Ну что ж, не стану более надоедать вам, синьора. – Брунетти поднялся и направился к выходу. – Вы, наверное, уже позаботились насчет похорон?

– Да. Месса завтра. В десять. – Она не сказала где, а Брунетти не спросил. Если понадобится, он сам узнает.

У двери он задержался:

– Большое спасибо, синьора. Примите мои личные соболезнования и позвольте вас заверить, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы найти виновного в смерти вашего мужа.

Почему-то слово «смерть» давалось ему куда легче, чем «убийство».

– Мой муж не был таким. Вы узнаете. Он был мужчина.

Брунетти не протянул ей руки на прощание, лишь поклонился, и вышел. Когда он спускался вниз по лестнице, ему на память пришла заключительная сцена из пьесы «Дом Бернарды Альбы», где мать, стоя у края подмостков, кричит публике и всему миру, что ее дочь умерла девственницей, умерла девственницей. Для Брунетти же лишь факт смерти имел значение, все прочее – суета.

В квестуре он пригласил Вьянелло к себе. Поскольку кабинет Брунетти находился двумя этажами выше, можно было надеяться поймать в открытое окно хоть слабенький ветерок. Когда они поднялись, Брунетти, распахнув окна и скинув пиджак, спросил:

– Удалось вам что-нибудь разузнать о Лиге?

– Я доверил это дело жене, Dottore, – начал Вьянелло, садясь на стул. – Вчера она два часа висела на телефоне, обзвонила всех друзей. Интересная история выходит с этой Лигой.

Брунетти был уверен, что Вьянелло не рассчитывает на какую-либо благодарность с его стороны, но решил, что галантный жест не помешает.

– Завтра я заскочу на Риальто и куплю ей цветов.

– Нет, вы лучше дайте мне отгул в субботу. Ей будет приятнее.

– А что у вас в субботу?

– Я должен встречать в аэропорту министра окружающей среды. А он как пить дать не приедет, причем объявят об этом в последнюю минуту. Не думаете же вы, что у него хватит духу явиться сюда в августе, когда гниют водоросли и стоит жуткая вонь, чтобы толкать речи об их новых гениальных проектах по защите природы? – Вьянелло презрительно усмехнулся. Теперь он сделался поборником Новой партии зеленых – еще одно следствие недавней операции. – Мне не хочется потратить полдня впустую, только для того, чтобы приехать в аэропорт и узнать, что он не появится.

Брунетти был с ним полностью согласен. Министр, как говорил Вьянелло, не посмеет сунуть нос в Венецию сейчас, когда половина пляжей на Адриатике закрыта из-за загрязнения воды, а венецианцы стали опасаться есть рыбу – основной продукт местной кухни, потому что недавно в рыбе обнаружили ртуть и еще какую-то отраву.

– Попробую это вам устроить, – сказал Брунетти.

Вьянелло, обнадеженный и довольный, вытащил записную книжку, куда заносил то, что рассказывала ему жена, и начал доклад:

– Лига появилась восемь лет назад, и никто точно не знает, кто ее основал и с какой целью. Судя по названию, они вроде как должны были заниматься богоугодными делами – дарить сиротам игрушки, заботиться об одиноких стариках и прочая. Все так и подумали. Со временем город и некоторые церкви стали передавать им свободные квартиры, в которые они будто бы обещали поселить своих подопечных – стариков и инвалидов. – В этом месте Вьянелло сделал паузу и затем продолжил: – Поскольку все сотрудники были добровольцы, им разрешили зарегистрироваться в качестве благотворительной организации.