Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил...
Муж Кили Престон Уилльямз без вести пропал во Вьетнаме двенадцать лет...
– Ким Родионович…
Брезгливо щурясь, Визирь обогнул его, вошел в холл, поискал глазами Добрецова. Наткнулся на блеск глубокой залысины, склоненной над столом. Казалось, что мэр изучал недра хрустальной пепельницы. Номер имел такой вид, словно в нем не убирали неделю.
– Кимушка, здравствуй.
Ким Добрецов медленно поднял голову. Мятое, пережеванное лицо расцвело улыбкой.
– Рашид… Рашид! – он захохотал, вылезая из кресла. – А я тебе звонил только что… говорят – уехал. Где вчера-то был?
– Дела, – Визирь терпеливо снес слюнявый поцелуй, мимоходом подумав, что не искал его Добрецов, конечно же. Пожалуй, наоборот, чертыхнулся, услышав о неудачном покушении.
– Садись, садись… с Сашкой-то познакомился?
Визирь покосился на вальяжного. Тот уже улыбался во весь рот, был самой воплощенной любезностью.
– Да.
– Саша, это Рашид. Мой лучший друг, прекрасный человек, талантливый политик. Да что я тебе объясняю, мы же вечером говорили о Рашиде Хайретдинове! Рашид, это Сашенька… лучший из нашего молодого поколения. Мой референт и консультант, скоро сам баллотируется в парламент.
– Ясно, – Рашид уселся, смел перед собой пепел, посмотрел на Добрецова – пристально, с любопытством. Тот осекся. Полуоткрыл рот, обнажая гнилые желтые зубы.
– Рашид, ты чем-то опечален, да?
– Немного, – он покосился на «Сашеньку». – Выйди, парень.
– Нельзя так с молодой сменой, – укоризненно сказал Ким Родионович. Потянулся, достал с центра стола фляжку дешевого виски.
– Пусть знает, чей хлеб ест, – тихо сказал Визирь.
– Выпьем за встречу, – Добрецов поставил перед ним нечистую рюмку, вторую такую же – себе, наклонил фляжку.
– Я не буду. И тебе не стоит, мэр. Не дома, лицо потеряешь.
– Эх, Рашид… – Ким Родионович налил себе, вздохнул. – Рюмка мне сейчас в меру… чтобы найти лицо.
– Сам решай, – Визирь демонстративно посмотрел на часы. – Так, Ким Родионович. Времени мало, я тебя задерживать не стану. Пара вопросов.
– Да?
– Мне звонили из Саратова. Из «Волжского Мазута». Интересовались, почему так долго не перечисляют деньги за реэкспорт бензина.
– Какой реэкспорт? – Ким отвел глаза. – Я-то сам бизнесом не занимаюсь…
– Не юли, друг. Твой номер чист, говори спокойно.
– Рашид, – Добрецов залпом выпил, поморщился, склонился к нему. – Проблемы были с отмывкой… танкеров. На днях все уладилось.
– Ким Родионович, – Визирь чуть отстранился – у Добрецова невыносимо воняло изо рта. Интеллигент, политик, кандидат наук – Боже ж ты мой… – Мне нужен был влиятельный друг в портовом городе. И я помог тебе стать этим влиятельным другом.
– Рашид, ты же знаешь, как я благодарен тебе, – проникновенно сказал Добрецов.
– Учти, что, теряя мою дружбу, ты потеряешь и свою влиятельность. Я позабочусь. Даже пожертвую парой пешек… чтобы горсовет съел тебя с дерьмом. Понял?
– Рашид Гулямович, – в голосе Добрецова появилась неподдельная скорбь. – Если я чем-то тебя расстроил или нанес материальный урон… могу лишь исправиться. Не буду ли я слишком назойлив, если лично проконтролирую положение и разберусь со всеми претензиями корпорации? Думаю, наши дружеские отношения помогут…
– Помогут, – Рашид встал. – Ладно. Мне надо уходить. Еще увидимся на днях.
– Пока, Рашид… – Добрецов привстал вслед. – Я позвоню вечером, все обсудим…
Едва Хайретдинов вышел, виноватая печаль сползла с лица мэра. Он всплеснул руками, покосился на вышедшего из другой комнаты Александра.
– Вот сука узбекская… вот сука. Претензии еще высказывает… а, каков?
Консультант кивнул, но предпочел промолчать.
…Визирь стоял у лифта, за плечом шумно дышал охранник. Короткий визит, а противно. Он вытер руку о штанину, покачал головой, прошептал:
– Паяц. Фигляр. Дешевка.
Первый раз он почувствовал обиду на своего Прототипа. Нашел кого ставить на один из важнейших участков работы. Соблазнился репутацией популиста и дешевой ценой, которую запросил Добрецов.
Люди, которые дешево продаются, никогда не упустят возможности продать тебя самого. Надо готовить Киму замену.
– Если бы ты знал, Павлик, как трудно найти людей, заслуживающих доверия, – сказал он вполголоса. Подумал и добавил: – Спасать надо этот мир, спасать… пока не поздно.
2
На выставку бывших достижений бывшего народного хозяйства Илья Карамазов пришел в половину двенадцатого. Он не опасался засады. Сила была с ним, сила подсказала, что засады не будет.