"Удивительное рядом, но оно запрещено!" – эти слова Владимира Высоцкого...
– Гад… – прошептал Кирилл.
Мужчина вытер ладонью лицо. Посмотрел на него – пристально, словно запоминая. Очень спокойно произнес:
– Иди сюда. Я ничего тебе не сделаю.
Кирилл истерически засмеялся.
– Все равно тебе не уйти, – сказал убийца. – Где второй?
Мальчишка попятился. Исчезнувший на секунду страх снова вернулся. Казалось, ударь он сильнее, так, чтобы содрать кожу, под ней оказалась бы сталь. Перед ним был не человек – какой-то робот, терминатор из фильма.
– Что происходит?
Из-за гаражей вышел мужчина. Рослый, крепкий – по сравнению с ним убийца сам выглядел подростком. В руке он держал разводной ключ, казавшийся игрушечным. На мгновение Кирилл ощутил, как перевернутый мир стремительно становится с головы на ноги.
– Совсем шпана обнаглела, – поворачиваясь сказал убийца. – Залез в карман, гаденыш. Вот… попытался поймать… – он снова вытер лицо.
– Он хотел меня убить! – закричал Кирилл. Мужчина смерил взглядом его, потом окровавленное лицо убийцы.
– Я его понимаю, – сообщил он. – А ну иди сюда, щенок!
Кирилл бросился бежать.
Нет, мир не собирался стать нормальным. Стоять на голове, видимо, было для него привычнее.
Сзади доносилась щедрая ругань. Ограда садика была высокой и совершенно не приспособленной для перелезания. Но ведь в любом заборе есть двери.
Кирилл выбежал к зданиям детского сада. Здесь вяло бродили десятка два малышей под присмотром воспитательницы, смерившей его хмурым неодобрительным взглядом, но ничего не сказавшей. Кирилл побежал мимо, к воротам, но растянулся в грязи и упал. Пакет вылетел из рук, прямо к ногам мальчика лет пяти.
Дети нестройно засмеялись. В этом возрасте ничто не веселит так искренне и чисто, как чье-то падение в лужу.
Кирилл медленно поднялся. Подошел к пакету, из которого вылетела булка хлеба и шоколадка…
К ЧАЮ…
– Убегаешь? – спросил малыш.
– Убегаю, – машинально ответил Кирилл.
Мальчик задумчиво проводил взглядом испачканный хлеб, посмотрел, как Кирилл обтирает плитку «Бабаевского».
– Ты шоколад любишь? – спросил он.
– Нет. Хочешь?
– Хочу, – без лишней скромности признался малыш.
– Бери… – Кирилл сунул ему шоколадку и побежал к воротам.
12
Был уже вечер, когда поезд подошел к Актюбинску. Ни Ярослав, ни Слава больше не говорили о предстоящем. Дорога дарила передышку и скуку, это было единственное, что она могла дать.
– Проводник обещал никого не подсаживать, если получится, – перетасовывая колоду карт, сказал Слава. – Хорошо бы так и доехать, вдвоем.
– Помнишь, как в молодости мотался в Москву за книжками? – неожиданно для себя спросил Ярослав.
– С Валеркой? Помню, конечно. Здорово было, правда?
– Прибыли – ноль, зато поездку окупали, пьянствовали с друзьями, и все новинки были наши.
Слава засмеялся.
– Русский бизнес. Навар с яиц.
– Скорее уж, «украли ящик водки, продали, деньги пропили»…
– Ненормальный ты, – укоризненно сказал Слава. – Угораздило же меня… Вот другие Визитеры – какая интересная у них жизнь.
– Угу, в них уже стреляют.
– Не остри. Боюсь, что сегодня несколько «ушло».
– Ты ночью это узнаешь?
– Да… почувствую.
Ярослав заерзал на койке.
– Ты все-таки сукин сын. Ты что-то знаешь о своем происхождении. Просто не желаешь рассказывать.
– А если даже так? Помнишь свое «хождение в сеть»? Когда читатели принимались обсуждать недосказанные моменты в твоих романчиках? А ты ухахатывался, читая версии, потом выбирал ту, что высказал самый симпатичный собеседник, и поддерживал ее своим авторитетом автора. Чем я хуже тебя?
– Кончай, – Ярослав чуть смутился.
– Ладно. Я выйду, покурю на перроне.
– Почему ты?
– А ты на прошлой станции выходил, пока я караулил купе.
– Сравнил разъезд с городом!
– Ну и что?
Слава бросил колоду на столик, снял с крючка куртку. Наставительно произнес:
– Есть две ошибки, которые можно совершить в дороге. Первая – выпить слишком много. Вторая…
– Выпить слишком мало? Даже не думай.
– Тю-тю-тю… – Слава усмехнулся, выходя в коридор.
Проводник, пожилой маленький казах, закрывал служебное купе. Глянул на Славу, поморщился, что-то вспоминая.
– Парень, ты просил никого в купе не подсаживать?
– Угу. Мы с братом просили.
– Слушай, такое дело, понимаешь… Много билетов здесь продали. Кого-то придется подсадить.