Танцы на снегу

Вроде бы было тепло. Но от этого мелкого невесомого дождика тянуло каким-то непривычным холодком. Странный дождь.

– Осень начинается, – тихо сказала Наташа. – Осенний дождик-то…

Точно! Вот в чем дело! Это ведь моя первая настоящая осень! На Карьере смена времен года почти незаметна, на Новый Кувейт я прилетел летом, на Авалон – зимой.

А вот сейчас на Новый Кувейт пришла осень.

– Снег будет? – спросил я.

– Нет, почти не будет, – ответила Наташа. – Здесь другой климат, зима дождливая и прохладная. Чуть выше нуля. Это хорошо, нашим в горах и так трудно.

Я с испугом посмотрел на Элли.

– Она наша, из Сопротивления, – успокоила меня Наташа.

– Угу. – Элли улыбнулась. – Ты ведь Тиккирей, точно?

– Да.

– А я на самом деле Элли.

Разговаривая, мы все дальше уходили в сад, пока не дошли до покосившейся деревянной беседки. Рядом с ней тускло горел фонарь на столбе, и было хорошо видно, что рядом никого нет.

– Вот тут и поговорим, – решила Элли. Держалась она очень уверенно, словно была самой, главной.

Мы зашли в беседку, уселись на скамеечке. Зонт подумал и отключился, обдав нас водяной пылью. Элли засмеялась.

– Дурацкая техника, – сказал я.

– А техника всегда дурацкая, – согласилась Элли. – У вас все нормально, Тиккирей?

– Нормально. А кто ты?

– Я с Авалона.

– Докажи, – сказал я. Не то чтобы не верил, но мне не понравилось, что она так командует.

– Привет от Района.

Я кивнул. В самом деле, не документы же ей с собой тащить?

– Понятно… Как Тьен?

– Тьен? Нормально. Отчитайся с самого начала, Тиккирей.

Не нравилось мне это слово – «отчитайся»… Девчонка, карго, а командует…

– Мы приземлились нормально. Капсула растаяла, все как положено. Решили искупаться в озере, тут нас и поймали… «Лютики».

Наташа гордо улыбнулась.

– День пробыли у них, – продолжал я. – Да Наташка лучше расскажет!

– Пока рассказывай ты, – распорядилась Элли.

– Потом Наташа нас на скутере доставила в Мендель. Мы проголосовали, нас подвезли до кемпинга. Пришли к родителям Лиона… вот. А они нас на следующий день отправили в колледж «Пелах». Я еще удивился, с чего такая благотворительность, там все очень круто…

– Знаю. Дальше.

– Вечером в колледж пробралась Наташка. Рассказала, что нами заинтересовалось министерство культуры поведения. Утром мы сбежали, Наташа нас сюда привела. Вот и прячемся уже четвертый день.

Элли кивнула:

– Понятно. Что-нибудь важное вам удалось узнать?

– Ну… – Я замялся. – Нам кажется, что Иней провоцирует Империю. Если армия нанесет удар, то Иней надеется на помощь Чужих. Наверное, есть, какие-то секретные соглашения. С халфлингами, к примеру.

– Ясно. – Элли задумалась. – Скорее всего Император и сам это понимает. Но разве у него есть выход?

– Не знаю, – буркнул я. Почему-то Элли перестала мне нравиться.

– Вот и я не знаю. – Элли встала, забарабанила пальцами по столбу беседки. Прямо как взрослая деловая женщина, а не как девчонка. – Время работает на Иней. Население сплачивается, даже те, кто остался без кодирования. Строятся новые корабли. А в Империи потихоньку появляются новые кодированные.

– Это как? – удивился я. – Ведь радиошунты у всех отключены!

– Многие все равно пользуются шунтами для просмотра виртуалок, для работы. А сигнал-инициатор можно подать и через обычную сеть, стоит лишь в нее проникнуть.

Я понял. И впрямь, пусть теперь Иней не способен захватывать планеты сразу, целиком, но вот постепенно – вполне. Проникнет на планету один-единственный агент, взломает какую-нибудь информационную сеть, запустит туда кодовый сигнал… и вот – сотни и тысячи отморозков.

– Плохо, – сказал я. Мне стало зябко и неуютно. – Элли, а что же тогда будет делать Император?

– Вот и я думаю – что? – Она вздохнула. – Ладно. Лучше разобраться с вашим заданием.

– Ну, мы готовы… – неуверенно начал я. – Что прикажут, в общем. Может, нам уйти к партизанам?

– Не думаю. – Элли изучающе смотрела на меня. – У тебя есть оружие?

– Бич, – признался я.

– Ого! – Элли явно удивилась. – Я не знала. Ведь бич могут носить только фаги?

– Да, но у меня статус помощника. И бич… немножко бракованный. Им много не навоюешь.

– Но одного-двух людей убить можно?