Спутники смерти

Я протестующе поднял руки.

— Хаммерстен! Вспомни, о чем мы только что договорились!

— Терье! Не надо! — подала голос Метте Ольсен. — Я больше не могу. Я так скучаю по нему! — Она заплакала.

Хаммерстен подошел ко мне:

— Знаешь, чё я сделаю? Я завтра к адвокату пойду. К Лангеланду, к адвокату ее. И мы жалобу составим на тебя, так и напишем, что ты, как там, черт тебя дери, твое имя…

— Веум. А к Лангеланду я сам пойду. Так что вы можете не беспокоиться. Пойду и поговорю.

— О чем это?

— О том, что… А впрочем, вас это не касается.

Хаммерстен зло уставился на меня, он явно колебался. Ему хотелось изувечить меня, но он чувствовал, что ослабел. Так что он стоял и трясся от пьяного гнева.

— Веум… — всхлипнула Метте Ольсен, — когда увидите Яна-малыша, передайте ему от меня привет. И скажите… я люблю его… И что мне так его не хватает! Ян-малыш мой, мой Ян…

Рыдания заглушили ее последние слова.

— Я обещаю вам, Метте. Я все ему передам.

Терье Хаммерстен с ненавистью посмотрел на меня. А я повернулся и ушел из этой убогой спальни, от этих нелепых людей.

В гостиной никто и не заметил, что я прошел мимо них. Соседки на лестничной клетке уже не было, чему я несказанно обрадовался. Так что я без приключений добрался до конторы, откуда позвонил журналисту Паулю Финкелю — моему бывшему однокласснику.

— Слушай, Пауль… Есть такой мужик, зовут Терье Хаммерстен. Знаешь о нем что-нибудь?

— До фига! А что, его снова выпустили?

— Да вроде. А за что сидел?

— Тяжкие телесные. На твоем месте я бы держался от него насколько возможно дальше.

— Спасибо за совет. А подробности какие-нибудь по нему у тебя имеются?

— Может, в таком случае, пинту пива проставишь?

— Ну, если только пинту.

— Мне больше и не надо. Захвачу кое-что тебе почитать, чтоб ты знал, с кем связался.

— Что, так уж опасен?

— Сказать «опасен» — ничего не сказать.

— Ну так он же не убил пока никого.

— По официальным сведениям, нет.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот за пивом и расскажу.

— Где обычно?

— Где обычно.

10

Контингент в «Бёрс-кафе» менялся в зависимости от времени суток. Днем здесь собирались рослые грузные выпивохи: моряки на побывке и работяги из порта. Вечером же можно было встретить кого угодно: от мелких урок до студентов колледжа торговли, которые «вышли в народ». Около полудня, когда мы с Паулем решили встретиться, там собралась толпа молодых парней, предпочитавших кухню «Бёрс-кафе» своей собственной стряпне. Женщин здесь много никогда не бывало, зато те, кого сюда все же пригласили, были воодушевляюще замечательны. Поэтому на нас с Паулем и наши скромные бокалы с пивом никто и внимания не обратил. Пауль испытующе уставился на меня:

— Что происходит, Варг? В сыщиков решил поиграть, не иначе?

— Да нет. Это по работе. Пришлось одного мальчишечку забрать. А мать его вроде как сожительствует с этим Терье Хаммерстеном. Вот почему я, собственно, им и заинтересовался.

— Ах ты господи! Сожительствует… вот бедная девка.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что удар у него, как у молотобойца, а сам тупой, как кувалда.

— Это я уже понял. Когда мы в первый раз их посещали, года три-четыре назад, он чуть было не бросился на нас.

— Похоже на него. Опасный у парня темперамент.

— А на что ты намекал-то?

— В смысле?

— По телефону. Ты сказал, что в неофициальной обстановке расскажешь.

— А. Ну это, конечно, только слухи, которые бродят у нас, в журналистской среде. Что тут правда, а что нет — сказать не могу. Было такое дело о контрабанде спиртного в Суннфьорде с год назад. В начале семьдесят третьего. Таможенный катер потопил шхуну в одном из проливов между Верландет и Атлёй. Шхуна по самый планширь была загружена спиртным, которое, судя по всему, должны были продать тут же — жителям фьорда. Один из причастных к этому делу был найден пару дней спустя убитым. Застрелили его то ли из ружья, то ли из чего-то еще. Говорили, что он и был стукач, а уж с ним разобрался именно Терье Хаммерстен. Специально за этим вроде из Бергена и приезжал. Чисто Чикаго, как видишь.

— А почему они сами его не пристрелили? Те, кто за всем этим стоял?

— Так почти все уже сидели к тому времени. И по своим каналам отправили на волю сообщение. Довольно прозрачного свойства — мол, кое-кого надо вскрыть. Но самое забавное… — Пауль глотнул пива.