Триумфальная арка

– Да, я думала, ты другой, – повторила она. – От тебя я этого не ожидала.

Он ничего не ответил. Все это было предельно дешево, просто невыносимо. Вдруг он удивился са – мому себе: как это он мог три дня подряд внушать себе, что навсегда потеряет покой и сон, если она не вернется? А теперь… Какое ему до нее дело? Он достал сигарету и закурил. Его губы были горячи и сухи. Из соседней комнаты доносилась музыка. Радиола все еще играла, снова звучала песенка «J'attendrai…». Равик вышел из спальни и выключил радиолу.

Когда он вернулся, Жоан по-прежнему лежала на постели. Она как будто и не пошевелилась. Но халат ее был распахнут чуть шире, чем раньше.

– Жоан, – сказал он, – чем меньше об этом говорить, тем лучше…

– Не я завела этот разговор…

Он охотно запустил бы сейчас в нее флаконом духов.

– Знаю, – сказал он. – Разговор начал я, и я же его кончаю.

Он повернулся и направился к выходу. Но не успел он дойти до двери, как она оказалась перед ним. Захлопнув дверь, она широко расставила руки и преградила ему путь.

– Вот как! – сказала она. – Ты кончаешь разговор и уходишь! До чего же все просто! Но я хочу сказать тебе еще кое-что! Я еще многое хочу тебе сказать! Ведь ты сам видел меня в «Клош д'Ор», видел, что я была не одна, а когда в ту ночь я пришла, тебе все было безразлично – ты спал со мной… И наутро тебе все было безразлично, и ты снова ласкал меня, и я любила тебя, и ты был такой хороший, и ни о чем не спрашивал, и за это я любила тебя, как никогда раньше. Я знала: ты должен быть таким, и только таким, я плакала, когда ты спал, и целовала тебя, и была счастлива, и ушла домой, боготворя тебя… А теперь? Теперь ты пришел и упрекаешь меня в том. на что в ту ночь столь милостиво закрыл глаза! Теперь ты все это вспомнил, и укоряешь меня, и разыгрываешь оскорбленную невинность, и закатываешь мне сцену, точно ревнивый супруг! Чего ты, собственно, от меня хочешь? Какое имеешь на меня право?

– Никакого, – сказал Равик.

– Хорошо, что ты, по крайней мере, понимаешь это. Зачем же ты сейчас швырнул мне все это в лицо? Почему ты не поступил так же, когда я пришла к тебе той ночью? Тогда ты, конечно…

– Жоан, – сказал Равик.

Она умолкла, порывисто дыша и не сводя с него глаз.

– Жоан, – сказал он, – в ту ночь мне показалось, что ты вернулась. Прошлое не интересовало меня. Ты вернулась, и этого было достаточно. Но я ошибся. Ты не вернулась.

– Я не вернулась? А кто же тогда пришел к тебе? Привидение, что ли?

– Ты ко мне пришла. Пришла, но не вернулась.

– Это для меня слишком сложно. Хотела бы я знать, какая тут разница.

– Ты ее отлично понимаешь, а я тогда ничего не знал. Теперь мне все ясно. Ты живешь с другим.

– Ну вот, живу с другим. Опять за свое! Если у меня есть друзья, значит, я живу с другим! Что же мне, по-твоему, целыми днями сидеть взаперти, никого не видеть, ни с кем не разговаривать – лишь бы обо мне не сказали, что я живу с кем-либо другим?

– Жоан, – сказал Равик. – Ты смешна.

– Смешна? Если кто-нибудь и смешон, так это ты.

– Пусть так… Видимо, мне придется силой оттащить тебя от двери?

Она не двинулась с места.

– Даже если я и была с кем-то близка, какое тебе до этого дело? Ты же сам сказал, что не хочешь ни о чем знать.

– Верно. Я действительно ни о чем не хотел знать. Думал, там у тебя все кончилось. Что было, то прошло. Но я ошибся, хотя, в сущности, все было ясно… Может быть, я просто хотел себя обмануть. Что поделаешь, слабость… Но это ничего не меняет.

– Как же так не меняет? Если ты сам видишь, что ты не прав.

– Дело не в том, кто прав и кто неправ. Ты не только была с кем-то, ты и сейчас не одна. И намерена жить так же и впредь. Тогда я этого не знал.

– Не лги! – прервала она его с неожиданным спокойствием. – Ты знал это всегда. И в ту ночь тоже.

Она смотрела ему прямо в глаза.

– Хорошо, – сказал он. – Допустим, что знал. Но тогда я не хотел этого знать. Знал и не верил. Ты не поймешь меня. Женщинам это не свойственно… И все-таки не об этом речь.

Ее лицо вдруг исказил дикий, безысходный страх.

– Не могу же я ни с того ни с сего прогнать человека, который мне ничего плохого не сделал… Прогнать только потому, что ты неожиданно вернулся! Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю, – сказал Равик.

Она стояла, как кошка, загнанная в угол, готовая к прыжку, но внезапно лишившаяся опоры.

– Понимаешь? – удивленно переспросила она. Ее взгляд потух, плечи поникли. – Зачем же ты мучаешь меня, если понимаешь? – устало добавила она.