Клуб Дюма, или Тень Ришелье

– Забудем об этом, – быстро проговорил он. – Нет так нет.

– Я ведь ничего не продаю просто так. Я выбираю. Мне казалось, я сумел вам объяснить…

Вены на кистях рук у него вздулись. Он начал гневаться, и Корсо целых пять минут всячески старался разогнать тучи. Не следует придавать его предложению такое значение. Это просто формальность. На самом деле ему нужно только одно: тщательно сравнить оба экземпляра. Наконец, к немалому его облегчению. Фаргаш согласно кивнул.

– Против этого я возражать не буду, – сказал он. Гнев его поутих. Корсо явно пришелся ему по душе, иначе дело приняло бы совсем иной оборот. – Хотя особых удобств я вам предложить не в состоянии…

Он провел его пустым коридором в небольшую комнату, где в углу замер совершенно развалившийся рояль. А еще Корсо увидел там стол со старинным бронзовым подсвечником, закапанным воском, и пару колченогих стульев.

– Зато здесь тихо, – заметил Фаргаш. – И стекла в окне целы. – Он щелкнул пальцами, словно внезапно о чем-то вспомнил, и на минуту исчез, возвратившись с бутылкой, где еще оставался коньяк. – Значит, Варо Борха все-таки заполучил книгу… – повторил он, сдержанно улыбаясь каким-то своим выводам, словно такой ход событий очень его устраивал, оправдывал тайные надежды. Затем он поставил бутылку и рюмку прямо на пол – подальше от обоих экземпляров «Девяти врат», огляделся по сторонам, как и подобает радушному хозяину, который желает лишний раз удостовериться, все ли в порядке, и, прежде чем удалиться, с иронией пожелал: – Чувствуйте себя как дома.

Корсо вылил в рюмку остатки коньяка, достал свои заметки и нанялся за работу. На сложенном пополам листе он начертил три рамочки и написал в них:

ЭКЗЕМПЛЯР ПЕРВЫЙ (ВАРО БОРХА) Толедо

ЭКЗЕМПЛЯР ВТОРОЙ (ФАРГАШ) Синтра

ЭКЗЕМПЛЯР ТРЕТИЙ (ФОН УНГЕРН) Париж

Он осматривал страницу за страницей и отмечал любые, даже мельчайшие, различия между Первым и Вторым; пятно на бумаге, в одной книге типографская краска ярче, чем в другой… Дойдя до первой гравюры – NEM. PERVT.T QUI N.N LEG. CERT.RIT, где рыцарь призывал читателя хранить молчание, – Корсо вытащил из сумки лупу с семикратным увеличением и принялся сопоставлять каждый штрих на гравюрах-двойниках. Все сходилось. Он убедился, что одинаковой была даже четкость оттисков. Если встречались стертые, неровные или треснутые литеры – то непременно в обоих экземплярах. Это означало, что Первый и Второй печатались один за другим или с небольшим временным разрывом, на одном станке. Братья Сениса сказали бы, что Корсо имел дело с «близнецами».

Корсо продолжал делать записи. Внимание его привлек дефект в шестой строке девятнадцатой страницы Второго экземпляра, но он быстро убедился, что речь шла всего лишь о чернильном пятнышке. Он просмотрел еще несколько страниц. Оба экземпляра имели одинаковую структуру: форзац и сто шестьдесят страниц – двадцать тетрадок по восемь страниц. Девять гравюр во Втором, как и девять в Первом, печатались отдельно от текста, с одной стороны страницы, на бумаге того же типа, и были добавлены к книге при переплетении. В обеих книгах располагались они следующим образом:

I. Между стр. 16 и 17

II. 32 – 33

III. 48 – 49

IIII. 64 – 65

V. 80 – 81

VI. 96 – 97

VII. 112 – 113

VIII. 128 – 129

VIIII. 144 – 145

Варо Борха либо спятил, давая ему такое задание, либо преследовал какую-то очень странную, одному ему ведомую цель. Книга просто не могла быть подделкой. В крайнем случае речь шла об апокрифе, но выполненном в ту же эпоху, причем в равной мере это относилось и к Первому, и ко Второму экземплярам. Первый и Второй экземпляры прямо-таки являли собой запечатленный на бумаге символ честности и порядочности.

Он допил коньяк, потом поднес лупу к гравюре II – CLAUS. PAT. Т. – бородатый отшельник, запертая дверь, фонарь на земле, в руке у отшельника два ключа. Глядя на две одинаковые картинки, он вдруг почувствовал себя ребенком, который отыскивает семь различий в двух схожих изображениях. Что ж – он скорчил гримасу, – именно этим он и занят. Жизнь как игра. А книги как зеркало жизни.

И тут он увидел! Вдруг, внезапно. Ведь бывает, что стоит выбрать нужную перспективу, и неожиданно вскрывается точный и продуманный смысл того, что казалось нам полной бессмыслицей. От изумления Корсо с шумом выдохнул воздух из легких, словно готовясь расхохотаться, но из горла его вырвался лишь сухой всплеск – недоуменный и совсем невеселый смешок. Этого просто не могло быть. Такими вещами не шутят. Он растерянно тряхнул головой. Перед ним лежала не какая-нибудь книжка-игрушка, купленная в вокзальном киоске, а два тома, напечатанных почти три с половиной века назад. Они, между прочим, стоили жизни печатнику. Были включены инквизицией в «Индекс запрещенных книг», о них писали серьезные библиографы: «Гравюра II. Латинская надпись. Старик с двумя ключами и фонарем перед запертой дверью.» Но никто до сей поры не положил рядом и не сравнил два из трех известных ныне экземпляров. Сделать это было нелегко, да и не очень нужно. Старик с двумя ключами. И довольно.