Человек, который улыбался

– И Альфред Хардерберг тоже принимает в этом участие?

– Да. Иной раз это продолжается всю ночь.

– Не знаешь ли ты, есть ли у кого-нибудь из этих двоих пистолет марки «бернаделли»?

– Они из тех людей, от которых лучше держаться подальше. И от их оружия тоже.

– У них должна быть лицензия на ношение оружия.

Стрём улыбнулся:

– Только если они находятся в Швеции.

Валландер поднял брови:

– Что ты хочешь сказать? Фарнхольмский замок, по-моему, находится в Швеции, а не в Анголе.

– Вот это и хочу сказать. Официально они никогда в Швецию не приезжали. Значит, их здесь нет.

Он тщательно погасил сигарету.

– В замке есть вертолетная площадка, – сказал он. – Иногда по ночам зажигаются подземные прожекторы, и приземляется вертолет. Иногда два. Они садятся и взлетают – всегда до рассвета. Вертолет, когда он летит низко, радаром засечь невозможно. Когда Хардерберг улетает на своем «Гольфстриме», Толпин и Обадья тоже исчезают, обычно на день раньше. На вертолете. Потом они где-то встречаются. Может быть, в Берлине – вертолеты зарегистрированы там. И тем же путем возвращаются. То есть ни один пограничный пункт они не пересекают.

Валландер задумчиво кивнул.

– И последний вопрос, – сказал он. – Откуда ты все это знаешь? Ты сидишь в своей будке у ворот и наверняка не можешь болтаться по всему замку.

– На этот вопрос, – серьезно сказал Стрём, – я отвечать не стану. Будем считать, что это профессиональная тайна.

– Ты получишь свою характеристику, – сказал Валландер. – Когда ты будешь в замке?

– Сегодня вечером. Я начинаю в семь и работаю три ночи подряд.

– В три я приеду опять, – сказал Валландер, посмотрев на часы, – и покажу тебе кое-что. Тогда и задам вопрос.

Стрём поднялся и, осторожно отодвинув штору, посмотрел в окно.

– За тобой кто-то следит? – спросил Валландер.

– Осторожность не помешает. Думаю, что тебя этому тоже научили.

Валландер поспешил к машине и поехал прямо в управление. Остановился у окошка в приемной и попросил Эббу немедленно созвать следственную группу на оперативку.

– У тебя такой вид, словно за тобой кто-то гонится, – сказала Эбба. – Случилось что-нибудь?

– Да, – ответил он. – Наконец-то что-то случилось. И не забудь позвонить Нюбергу, я хочу, чтобы он тоже присутствовал.

Они собрались через двадцать минут. Правда, Эббе не удалось найти Ханссона – он рано утром куда-то ушел. Пер Окесон и Бьорк появились в самый последний момент, когда Валландер решил никого больше не ждать. Он рассказал о встрече со Стрёмом в доме на Свартавеген, умолчав, разумеется, об их соглашении. Уныние, охватившее группу в последние дни, казалось, сменилось некоторым интересом, хотя большинство отнеслось к рассказу Валландера с сомнением – это ясно читалось на их лицах. Он подумал, что похож на футбольного тренера, пытающегося убедить команду, что в очередном матче их ждет непременный успех, хотя за последние полгода они проиграли все матчи до единого.

– Я верю ему, – закончил он. – Думаю, Курт Стрём может оказаться нам очень полезным.

Пер Окесон покачал головой.

– Мне это не нравится, – сказал он. – Получается, что сомнительной репутации тип, которого вышибли из полиции, теперь наш единственный спаситель.

– У нас есть альтернатива? – спросил Валландер. – К тому же мы не делаем ничего противозаконного. Он сам нас нашел, а не мы его.

Но Бьорк был еще более категоричен.

– Ни в коем случае, – сказал он. – Мы не можем пользоваться услугами такого информатора. Если из этого ничего не выйдет и об этом узнают журналисты, будет грандиозный скандал. Начальство разорвет меня на куски.

– Они могут рвать на куски меня, – сказал Валландер, – потому что я убежден, что Стрём не врет. Он хочет нам помочь. И, пока мы не нарушаем закон, ни о каком скандале и речи быть не может.

– Я представляю себе газетные заголовки, – сказал Бьорк. – Ничего хорошего.

– А я представляю себе другие заголовки, – возразил Валландер. – О том, что полиция не в состоянии раскрыть еще два убийства.

– Странно, что он ничего не хочет взамен, – вмешался Мартинссон, сообразив, что разговор вот-вот перейдет в ссору. – Можно ли верить, что его злость по поводу увольнения – достаточный мотив, чтобы помогать полиции, которую он ненавидит?

– Это верно, – сказал Валландер. – Полицию он ненавидит. Но мне все равно кажется, что он говорил искренне.