От царскосельских лип: Поэзия и проза

Слепнево

А ты теперь тяжелый и унылый…

• А ты теперь тяжелый и унылый,
• Отрекшийся от славы и мечты,
• Но для меня непоправимо милый,
• И чем темней, тем трогательней ты.

• Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
• Что наяву не знаешь, что во сне,
• Но зелены мучительные очи, —
• Покоя, видно, не нашел в вине.

• И сердце только скорой смерти просит,
• Кляня медлительность судьбы.
• Все чаще ветер западный приносит
• Твои упреки и твои мольбы.

• Но разве я к тебе вернуться смею?
• Под бледным небом родины моей
• Я только петь и вспоминать умею,
• А ты меня и вспоминать не смей.

• Так дни идут, печали умножая.
• Как за тебя мне Господа молить?
• Ты угадал: моя любовь такая,
• Что даже ты не мог ее убить.

22 июля 1917

Слепнево

Это просто, это ясно…

• Это просто, это ясно,
• Это всякому понятно,
• Ты меня совсем не любишь,
• Не полюбишь никогда.
• Для чего же так тянуться
• Мне к чужому человеку,
• Для чего же каждый вечер
• Мне молиться за тебя?
• Для чего же, бросив друга
• И кудрявого ребенка,
• Бросив город мой любимый
• И родную сторону,
• Черной нищенкой скитаюсь
• По столице иноземной?
• О, как весело мне думать,
• Что тебя увижу я!

Лето 1917

Просыпаться на рассвете…

• Просыпаться на рассвете
• Оттого, что радость душит,
• И глядеть в окно каюты
• На зеленую волну,
• Иль на палубе в ненастье,
• В мех закутавшись пушистый,
• Слушать, как стучит машина,
• И не думать ни о чем,
• Но, предчувствуя свиданье
• С тем, кто стал моей звездою,
• От соленых брызг и ветра
• С каждым часом молодеть.

Июль 1917

Слепнево

С первым звуком, слетевшим с рояля…

• С первым звуком, слетевшим с рояля,
• Я шепчу тебе: «Здравствуй, князь».
• Это ты, веселя и печаля,
• Надо мной стоишь, наклонясь,

• Но во взоре упорном и странном
• Угадать ничего не могу,
• Только в сердце моем окаянном
• Золотые слова берегу.

• Ты когда-нибудь, скукой томимый,
• Их прочтешь на чужом языке
• И подумаешь: мне серафимы
• Оснащают корабль на реке.

1917

Когда о горькой гибели моей…

• Когда о горькой гибели моей
• Весть поздняя его коснется слуха,
• Не станет он ни строже, ни грустней,
• Но, побледневши, улыбнется сухо.
• И сразу вспомнит зимний небосклон
• И вдоль Невы несущуюся вьюгу,
• И сразу вспомнит, как поклялся он
• Беречь свою восточную подругу.

1917

Течет река неспешно по долине…

• Течет река неспешно по долине,
• Многооконный на пригорке дом.
• А мы живем как при Екатерине:
• Молебны служим, урожая ждем.

• Перенеся двухдневную разлуку,
• К нам едет гость вдоль нивы золотой,
• Целует бабушке в гостиной руку
• И губы мне на лестнице крутой.

Лето 1917

Слепнево

И целый день, своих пугаясь стонов…

• И целый день, своих пугаясь стонов,
• В тоске смертельной мечется толпа,
• А за рекой на траурных знаменах
• Зловещие смеются черепа.
• Вот для чего я пела и мечтала,
• Мне сердце разорвали пополам,
• Как после залпа сразу тихо стало,
• Смерть выслала дозорных по дворам.

Лето 1917

Слепнево

И мнится – голос человека…

• И мнится – голос человека
• Здесь никогда не прозвучит,
• Лишь ветер каменного века
• В ворота черные стучит.
• И мнится мне, что уцелела
• Под этим небом я одна, —
• За то, что первая хотела
• Испить смертельного вина.

Лето 1917

Слепнево

Живи Анреп в России, от роковой страсти первой поэтессы серебряного века очень скоро и следа б не осталось. Но он в год знакомства с Ахматовой (весна 1915-го) проживал в Англии, в Петербурге бывал редко, по служебной надобности (как подданный Российской империи и офицер запаса, Борис Анреп в войну, в 1915 г., был призван в армию).

Возвращаясь ранней весной 1917 года из Петербурга в Лондон (предпоследняя встреча с Анной Ахматовой), Анреп вскружил голову жене родного брата. Жениться на ней он не мог, поскольку был женат, и уже вторым браком, однако не растерялся, а поселил свояченицу в своем лондонском доме на положении запасной наложницы. Вполне вероятно, что эта история дошла до Анны Андреевны; ее могла просветить на сей счет первая жена Бориса Васильевича Юния Анреп, с которой Ахматова была в приятельских отношениях (Юнии Анреп посвящено стихотворение «Судьба моя ли так переменилась…»). Во всяком случае, летом 1917 года отношение Анны Андреевны к Анрепу необъяснимо меняется. Об этом свидетельствуют следующие стихи: