Ради Елены

Помнится, почти на ту же тему рассуждала Джастин. Глухие — это неполноценные люди. А слышащие, черт побери, неужели идеальны?

— Она такая, как мы, — продолжал Гарет, — как ГЛУСТ. Здесь. Мы вместе. Понимаем друг друга. А он не хотел. Не хотел, чтобы Елена была с нами.

— Ты про отца?

— Ему хотелось убедить Елену в том, что она слышит.

— Что Елена думала по этому поводу?

— Представьте, что вас заставляют верить в то, во что вы в принципе не можете верить.

Линли повторил свой вопрос:

— Она хотела стать Глухой?

— Она не знала…

— Да, сперва не знала, потому что не имела представления, о чем речь. Хотела ли Елена стать Глухой, познакомившись с вами?

— Захотела бы. Со временем.

Б ответе Гарета было все. Даже будучи посвященной, Елена не желала превращаться в Глухую.

— Значит, Елена участвовала в жизни ГЛУСТа только потому, что на этом настоял доктор Кафф. Иначе ее исключили бы из университета.

— Но только сначала! Потом она ходила на встречи, на танцы. Ближе знакомилась с людьми.

— И с тобой тоже?

Гарет рывком выдвинул средний ящик в столе. Вытащив упаковку жвачки, он развернул одну пластинку. Бернадетт потянулась было вперед, чтобы привлечь его внимание, но Линли остановил ее: «Пусть». Гарет медлил, но Линли решил, что лучше подождет, ведь Гарету сложно доставать «Джуси Фрут» и одновременно смотреть на руки Бернадетт. Когда Гарет наконец поднял голову, Линли сказал:

— Елена Уивер была на восьмой неделе беременности.

Бернадетт прокашлялась.

— Боже, — сказала она. — извините. И передала Гарету слова Линли.

Гарет посмотрел на Линли, перевел взгляд на дверь. Он продолжал нарочито медленно жевать. Почувствовался теплый сладкий запах.

Руки его при ответе двигались так же медленно, как и челюсть.

— Я не знал.

— Вы не были любовниками? Гарет покачал головой.

— Елена, по словам мачехи, регулярно виделась с кем-то начиная с декабря прошлого года. На ее календаре стоит особый значок. Рыбка. Случайно, не ты? Вы встретились примерно в это время, я не ошибся?

— Я с ней познакомился. Узнал ее поближе. Так хотел доктор Кафф. Но мы не были любовниками.

— А парень в спортзале назвал ее твоей подружкой.

Гарет взял вторую пластинку жвачки, открыл ее, свернул в трубочку и закинул в рот.

— Ты любил ее?

И снова Гарет опустил глаза. Линли вспомнил скомканные салфетки в конференц-зале и посмотрел на его бледное лицо.

— Ты не горевал бы так о том, кого не любишь, Гарет, — сказал Линли, несмотря на то, что парень опустил глаза и не смотрел на руки Бернадетт.

— Он хотел жениться на ней, инспектор. Он мне сам однажды об этом сказал. И…

Гарет почувствовал, что рядом с ним разговаривают, он поднял голову. И отчеканил что-то руками.

— Я сказала правду, — ответила Бернадетт, — сказала, что ты хотел на ней жениться. Он знает, что ты любил ее, Гарет. Это совершенно очевидно.

— В прошлом. Любил, — Гарет не показывал на сердце, скорее бил себя по груди, — это закончилось.

— Когда закончилось?

— Она не любила меня.

— Это не ответ.

— Она любила кого-то другого.

— Кого?

— Я не знаю. Мне это не интересно. Я думал, мы вместе. А мы не были вместе. Так-то.

— Когда она тебе об этом сказала? Недавно, Гарет?

Он помрачнел:

— Я не помню.

— В воскресенье вечером? И поэтому ты с ней спорил?

— О господи, — пробормотала Бернадетт, одновременно жестикулируя.

— Я не знал о ребенке. Она ничего мне не сказала.

— А про другого мужчину? Которого она любила? Она сказала тебе об этом? В воскресенье вечером?

— Инспектор, не думайте, что Гарет имеет какое-то отношение к… — произнесла Бернадетт.

Гарет перекинулся через стол и схватил руки Бернадетт. Затем что-то отрывисто показал.

— Что он говорит?

— Не хочет, чтобы я защищала его. Говорит, что сам защитится.

— Ты будущий инженер и сейчас на последнем курсе, да? — спросил Линли.

Гарет кивнул.

— Инженерная лаборатория как раз возле Болотного шоссе, так? Ты знал, что Елена в то утро пробегала поблизости? Ты когда-нибудь видел ее на пробежке? Бегали ли вы вместе?

— Вы думаете, что я убил ее, потому что она не любила меня? — последовал ответ. — Вы считаете, что я ревновал ее? Вы так решили, потому что другой получал то, о чем мечтал я сам?

— Не правда ли, очень похоже на повод для убийства?

Бернадетт что-то протестующее пискнула.