Дедушка на выданье

– Эта женщина к нам приходила, – сказала Вера Николаевна, – под видом режиссера. Алла как раз на первый курс института поступила, о славе мечтала, думала, ее прямо сегодня в Голливуд позовут. Мы с Иваном Николаевичем пытались девочку в хорошую, надежную профессию направить, лицедейство вещь несерьезная, единицы прорываются, остальные прозябают, но Алла нас не слушала. Ваня тогда сказал:

– Верушка, не надо ей противоречить, в театральный вуз с улицы не попасть, нужно соответствующих родителей иметь. Нехай попробует, не сдаст экзамены – выберет другую дорогу. А вот если мы на своем сейчас настоим, она нас всю жизнь упреками будет мучить, дескать, коли б не вы, сейчас бы я получила десять «Оскаров».

Вера согласилась с мужем, даже придумала, как утешить внучку, если та срежется на первом туре. Но Аллу приняли! А ближе к зиме журналистка приехала. Заявилась утром, когда Алла на занятия ушла, и завела разговор:

– Студентка Константинова отобрана на роль в фильме, но поскольку ей еще восемнадцати не исполнилось, необходимо ваше разрешение на работу.

Я, дура старая, ей поверила! Чаем угостила, детские фото Аллы показала, там были и снимки девочки с Веней.

– Не кори себя, – велел Иван Николаевич, – репортеры выдающиеся вруны, они ложью на жизнь зарабатывают.

Вера Николаевна сдвинула брови.

– Нет, мне стоило насторожиться. Она в туалет попросилась, в спальню Аллы заглянула, а когда я по ее просьбе альбом достала, на головную боль пожаловалась, начала в сумке рыться и приговаривать:

– Ох, забыла дома аспирин!

Ну я и пошла за аптечкой!

Вера Николаевна нахохлилась, Иван Николаевич подъехал к жене и взял ее за руку.

– Через неделю статья появилась! Уж как эта стерва предсмертную записку Вениамина раздобыла, одному черту известно, но она ее в своем материале процитировала. Все вытряхнула, назвала фамилии тех, кого Веня казнил. Кто-то из наших ей хорошо помогал, но вот кто? О делах Константинова знал очень ограниченный круг людей, все умели хранить секреты. Знаешь, почему Арсений Павлович тогда из дома Веру в морг вызвал? Отчего он ей труп зятя продемонстрировал? Уж не из жестокости. Не доверял начальник другим патологоанатомам, а убедиться в том, что это самоубийство, хотел. Всякого мы на своей работе навидались. Собственноручно составленная записка не аргумент. Если тебя хорошо напугать, что угодно напишешь. Живые врут, мертвые никогда. Пришлось Вере вскрытие Вени делать, чтобы сомнений не осталось. Понимаешь, на что мы пошли, как тайну хоронили? Не один год секрет под камнем лежал, и тут вона! Я во всех, кто тогда в морге был, как в себе уверен.

– Вероятно, журналистка кого-то обманула, – мрачно сказала Вера Николаевна, – ну, как меня. Она в газете снимки из нашего семейного альбома напечатала: Алла с Веней, мы втроем. Ну и расписала все в красках! Мол, Вениамин Константинов руководил организацией «Белая стрела»! Лично расстреливал тех, кого считал виновным! Творил самосуд! Часто ошибался! Вот, например, акушерка Галина Андреева замечательная женщина, младенцы умирали оттого, что в роддоме не было нужных лекарств. Георгий Павлов никого не насиловал, он просто попал в поле зрение следственных органов, его вину не доказали. Всех мерзавцев репортерша обелила, а из Вениамина сделала монстра, сумасшедшего, получилось, что он маньяк. И как вам такое?

Я тяжело вздохнула и решила промолчать. Если мы хотим жить в правовом государстве, нельзя подменять собой правосудие. Вина человека должна быть доказана, никакая интуиция, размышления, логические цепочки к делу не пришьешь. Следователь абсолютно уверен, что «N» убил свою жену? Супруги плохо жили, ссорились, соседи рассказывают об их драках, «N» орал: «Я тебя зарежу», а потом женщину нашли в луже крови? А еще у муженька была любовница, и он по завещанию супруги получил ее бизнес? Ну тут все предельно ясно, сомнений нет, кто зарезал бедняжку. Простите, а где улики? Вот если на орудии убийства найдутся отпечатки пальцев мужа, обнаружится свидетель, который видел его входящим в квартиру за короткое время до убийства, на его одежде в свете специальной лампы проявятся замытые следы крови жертвы, тогда другой разговор. Имел ли право Вениамин Михайлович распоряжаться чужими жизнями? Понимал ли он, что, убивая людей, сам стал преступником?

Вера Николаевна неправильно истолковала мое молчание.

– Я тоже была в шоке. Для нашей семьи началась черная полоса. Идешь по двору, соседи перешептываются, стали звонить бывшие коллеги по работе, ахать, жалеть, кто одобрял Вениамина, кто спрашивал: «Это правда?» Люди на редкость бесцеремонны.