Богиня зеленой комнаты

— Вы хотите сказать, что нам надо расстаться? Он кивнул.

— Но почему? Почему... после стольких лет?

— Так нужно.

— Вам приказали? Это приказ... регента?

— Мы должны это пережить вместе, — ответил он.

— Мы столько пережили вместе, Уильям, за последние двадцать лет... Если мы будем вместе, я смогу пережить все...

— Но... жить не вместе. Нам придется разъехаться. Мы должны жить отдельно. Я должен... жениться. Моя мать, Ее Величество, королева... ясно дала мне понять, что это мой долг.

Он начал говорить сбивчиво и быстро:

— Есть только одна наследница — Шарлотта. Регент отказывается жить со своей женой. Жена Фреда бездетна. Они считают, что я обязан.

— Жениться...

— Пока еще не поздно.

— И это значит...

— ...что мы должны расстаться. «Я теряю сознание, — думала она. — Но не имею права, я должна быть сильной. Я должна постараться понять. Я должна быть мужественной...»

— Дети...

— Все дети будут обеспечены. И вы тоже. Снова то же страстное желание убедить ее, что все будет в порядке.

— Но сейчас... после стольких лет...

— Дора, поверьте, я всегда буду любить вас. Но у меня есть долг перед государством... перед моей семьей. Мне это постепенно внушили. Я должен исполнить его.

Она медленно подошла к креслу и опустилась в него.

— Вы женитесь?

— Я должен, Дора.

— И вы хотите жениться?

— Это не мое желание. Я весь в долгах. Я больше не могу так жить. Кредиторы не позволят. И у меня есть долг перед государством и перед семьей.

Он повторял без конца одно и то же — долг перед государством и перед семьей. И когда этого было мало — деньги.

— Я понимаю! — тихо сказала она.

Он подошел к ней и положил ей руки на плечи.

— Я знал, что вы поймете. Вы всегда были необыкновенной женщиной. «Дора все поймет», — говорил я себе.

«Поймет! Это конец моей жизни, — думала она. — Я не могу его потерять, это значит потерять все, чем я дорожу».

Она прекрасно знала, что больше, чем слава и известность, ей была нужна ее семья — ее муж, ее дети.

— Дети... — сказала она чуть слышно.

— О детях позаботятся. Не волнуйтесь. Все будет сделано по закону. Не о чем беспокоиться.

«Не о чем беспокоиться»! — Я теряю все, и... не о чем беспокоиться!

— Я не разлучу вас с детьми, — сказал он. — Вы сможете видеть их, когда захотите. У вас будет рента. Я позабочусь об этом. Я позабочусь обо всем. Вы здоровы? Как вы себя чувствуете?

— Я чувствую себя так, словно моя жизнь кончается... — ответила она.

«ПРЕЛЕСТНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ АНГЕЛ»

У нее никогда не было времени, чтобы радоваться, думала она, сейчас ей некогда горевать. Как часто, чувствуя себя счастливой в Буши, она вынуждена была напоминать себе о непрочности своего благополучия. У нее всегда были контракты, которые надо было отрабатывать, ей всегда приходилось думать о заработках. И вот теперь, измученная и обессиленная, желающая только одного — спрятаться от всех, — она не может позволить себе в тишине пережить свое горе, потому что ей следует позаботиться о детях.

Старшие сыновья были далеко от дома, младшие — пока еще в Буши. Она должна подумать об их будущем. Уильям сказал ей, что все будет в порядке, но может ли она доверять ему? Все время, что она считала его верным мужем, — а именно так она воспринимала его, несмотря на все, — он думал о том, как ее оставить.

Буши — его прекрасные лужайки, уютные комнаты — дом, который она любила так, как уже не полюбит ни один другой, в котором прошли счастливейшие дни ее жизни, — даже Буши изменился за эти дни. Слуги тоже изменились. Они украдкой «осматривали на нее. Они знали. Было ли им известно что-нибудь прежде, чем она сама узнала? Конечно, было.

Малыши были очень рады ее возвращению.

— Мама приехала! — закричал девятилетний Ольфус и повис на ней. «Сколько еще он пробудет со мной, — подумала Дороти, — сколько времени осталось до того дня, когда его отправят на какой-нибудь корабль? Элизабет, Август, Августа и Амелия». Она поцеловала каждого.

— А где Софи? — спросила она.

— Она уехала с папой, — был ответ, иее сердце сжалось.

Не собирается ли он отобрать у нее детей? Она сжала губы. Этому не бывать никогда. О, да, ей некогда предаваться горю, она должна бороться.

В тот же день приехали дочери с мужьями. Глаза у Фанни горели от всевозможных предположений. Ее сопровождал Алсоп; Дороти никогда ему не доверяла, считая, что он женился на Фанни из корыстных соображений. Бедная Фанни! Доди и Фредерик Марч. Она любила Фредерика больше других зятьев, хотя считала, что полковник Ховкер мог бы стать ей более надежным другом. По крайней мере, он лучше разбирается в разных делах, он сам вращается в том же обществе, к которому принадлежит и Уильям, и она сама. «Теперь все будет по-другому», — подумала она.