Снеговик

Идар Ветлесен отделился от них и двинулся к Харри.

— Пришли поиграть, Холе?

Он крикнул это издалека, как будто обращался к кому-то из своих, а не к Харри, даже выдал взрыв добродушного хохота. Но мускулы, напрягшиеся вокруг челюсти, выдали врача с головой. Он остановился возле Харри, дыхание паром вырывалось у него изо рта.

— Игра закончена, — произнес Харри.

— Не думаю, — улыбнулся в ответ Идар.

Харри чувствовал, что холод уже проник сквозь подошвы ботинок и медленно двинулся вверх по ногам.

— Мы бы хотели, чтобы вы проехали с нами в Управление криминальной полиции, — сказал Харри. — Немедленно.

— Зачем? — удивленно улыбнулся Идар.

— Потому что вы сжульничали: никакой вы не специалист по болезни Фара.

— Это кто вам сказал? — спросил Ветлесен и бросил короткий взгляд на остальных кёрлингистов, желая убедиться, что они стоят достаточно далеко и ничего не слышат.

— Ваш ассистент. Она — видимо, по чистой случайности — и слыхом не слыхивала о такой болезни.

— Послушайте… — Голос у Идара дрогнул, и в нем зазвучали нотки смятения. — Вы не имеете права врываться сюда и тащить в Управление полиции. Только не здесь, не при…

— Ваших клиентах? — подхватил Харри и прищурился на Идара через плечо, повернувшись к Арве Стёпу, который выметал ледяное крошево из-под одного из камней, а сам в это время разглядывал Катрину.

— Я не знаю, что вы ищете, — понизил голос Идар, — и я готов сотрудничать. Но не в том случае, когда вы унижаете и уничтожаете меня перед моими лучшими друзьями.

— Ну что, Ветлесен, продолжим? — окликнул Идара Арве Стёп.

Харри посмотрел на несчастного хирурга. Интересно, что он имеет в виду, называя этих людей «лучшими друзьями»? Черт, если и был у них крошечный шанс вытащить из Ветлесена хоть что-нибудь, то именно здесь и сейчас.

— Хорошо, — вздохнул Харри. — Мы уходим, но вы должны прибыть в управление не позже чем через час. Если не хотите, чтобы мы явились за вами с сиренами и мегафонами. А уж эти звуки весь Бюгдёй услышит.

Ветлесен кивнул, и Харри даже показалось, что тот пытается по старой привычке одарить его широкой улыбкой.

Олег с грохотом захлопнул дверь, скинул обувь, наступая на задник второй ногой, и помчался по лестнице на второй этаж. По всему дому разливался свежий лимонный запах политуры для мебели. Он ворвался в свою комнату, и трубочки «музыки ветра», закрепленные на потолке, в ужасе звенели, пока он срывал с себя джинсы и натягивал тренировочные штаны. Выскочил обратно и уже приготовился одолеть лестницу двумя прыжками, как из спальни матери раздался ее голос. Он вошел туда и увидел Ракель на коленях перед кроватью, под которой она шуровала длинной шваброй.

— Я думал, ты убиралась в выходные.

— Да, но не так тщательно, — ответила мать, встала и провела рукой по лбу. — Ты куда?

— На «Грёссбанен». Покатаемся на коньках. Карстен меня ждет. К обеду вернусь.

Он оттолкнулся от порога комнаты и в носках проехался по паркету, удерживая центр тяжести внизу, как его учил Эрик В., местный ветеран конькобежного спорта.

— Подождите-ка, молодой человек. Кстати, о коньках…

Олег остановился. Только не это, подумал он. Она нашла коньки!

Ракель застыла в дверях и, склонив голову набок, пристально смотрела на него:

— Уроки сделал?

— Да сегодня мало задали. Сяду после обеда.

Он видел, что она колеблется, и добавил:

— Ма, ты такая шикарная в этом платье.

Она опустила взгляд на свое старое голубое в белый цветочек платье, и, хотя глаза оставались суровыми, в углу рта притаилась усмешка.

— Ты говоришь прямо как твой папаша.

— Да? А я думал, он только по-русски балакает.

Он не хотел сказать ничего такого, но что-то с матерью произошло: ее как будто дернуло током.

— Мне можно идти? — И он загарцевал на месте.

— «Да, вы можете идти»? — Голос Катрины Братт раскатился по всему тренировочному залу в подвальном этаже полицейского управления. — Ты что, так и сказал Идару Ветлесену? «Можете идти»?

Харри посмотрел на ее лицо, склонившееся над гимнастической скамейкой, на которой он лежал. Свет потолочных ламп обволакивал ее голову сверкающим золотым нимбом. Он тяжело выдохнул: у него на груди покоилась штанга. Он собирался отжать девяносто пять кило и как раз снял штангу со штатива, когда в зал парадным шагом вошла Катрина и испоганила ему всю тренировку.