Мистик-ривер

Джонни облизнул губы.

— Она пройдет через подмышку тебе в позвоночник, старина. Ты станешь паралитиком. Видел рекламу про приют, где их держат? Ну, наверное, видел — их катают в коляске, а они все на сторону валятся, и голова у них трясется. Вот и ты станешь таким, Джонни. У тебя изо рта будет течь слюна, и ты не сможешь есть с тарелки, тебя станут кормить через зонд.

И Джонни принял решение. Шон заметил это, заметил, как что-то словно щелкнуло в темном его мозгу, погасив некий огонек, и Шона охватил безумный страх. Он понял, что мальчишка сейчас нажмет на курок, просто так, из одного желания услышать выстрел.

— Нос сломал, сволочь... — сказал Джонни, чуть-чуть поворачиваясь в сторону Брендана.

Шон сам услышал, как от удивления он коротко вздохнул, заметив, как пистолет тоже повело чуть-чуть в сторону от его тела. Он повернулся, как на треноге. Потянувшись так быстро, словно рукой его управляла неведомая сила, Шон сомкнул пальцы на пистолете, и в ту же секунду в комнату шагнул Уайти с «глоком», наставленным на грудь мальчишки. У того вырвался звук — удивленное и разочарованное «ах». Такой звук может издать ребенок, который, раскрыв рождественский подарок, находит там лишь грязный носок. И Шон, уперев ему в лоб пистолет и прижав к стенке, разоружил его.

— Вот мерзавец, — сказал Шон, покосившись на Уайти и смаргивая лившийся ручьем пот.

Джонни заплакал навзрыд, так, как может плакать только тринадцатилетний мальчишка, уверившийся, что весь мир ополчился против него.

Шон повернул его лицом к стене, заломил ему руки за спину и увидел, что Брендан только тогда смог перевести дух и что губы и руки у него дрожат. Рей Харрис стоял позади брата в глубине кухни, выглядевшей как после урагана.

Уайти шагнул к Шону, положил руку ему на плечо:

— Ну, как ты?

— Мальчишка был готов это сделать, — ответил Шон, чувствуя, что вся одежда его и даже носки мокрые от пота.

— Нет, — прохныкал Джонни, — я пошутил.

— Черт тебя дери! — Уайти приблизил свое лицо к лицу мальчика. — Запомни, сучонок, что слезы твои могут разжалобить разве что твою мать. А мы еще и не такое видели.

Шон, щелкнув, замкнул наручники на запястьях Джонни О'Ши и, ухватив его за рубашку, втолкнул в кухню и заставил сесть на стул.

— Рей, у тебя сейчас такой вид, словно тебя из грузовика выбросили, — сказал Уайти.

Брендан стоял, прислонившись к плите, тело его обмякло, и он еле держался на ногах. Шон подумал, что эдак он упадет даже от легкого ветерка.

— Мы знаем, — сказал Шон.

— Что вы знаете? — прошептал Брендан.

Шон посмотрел на мальчишку, хлюпавшего на своем стуле, перевел взгляд на другого, немого, казалось, только и ждавшего, когда они уйдут, чтобы вернуться к своим видеоиграм. Шон был совершенно уверен, что, и освоив азбуку глухонемых и получив подспорье в лице социального работника, он, хорошенько допросив их, выяснит лишь одно: что сделали они это «просто так». Просто потому, что в руках у них был пистолет. Просто потому, что очутились на улице, по которой ехала она, и в тот самый момент. Может быть, и потому, что Рей ее недолюбливал. Потому, что их захватила сама идея. Потому, что им не доводилось еще никого убивать. Потому, что если палец лег на спусковой крючок, то надо сделать выстрел, иначе палец этот будет свербить еще долго-долго.

— Что вы знаете? — хрипло, с усилием повторил Брендан.

Шон пожал плечами. Хотел бы он иметь ответ для Брендана, но, глядя на этих двух мальчишек, он понимал, что ответить ему нечего и в мыслях его пустота. Полнейшая пустота.

* * *

На Гэннон-стрит Джимми прихватил бутылку. В конце улицы помещался дом социальной помощи престарелым, сколок с архитектуры 60-х годов из известняка и гранита, двухэтажный и длинный, протянувшийся на полквартала до самой Хеллер-Корт, улицы, заменившей пришедшую в упадок Гэннон-стрит. Джимми сел на белые ступени и стал наблюдать за жизнью улицы. Он слышал, что стариков отсюда скоро вышвырнут — Стрелка стала таким популярным местом, что хозяин собирался продать дом одному парню, специализировавшемуся на сооружении кондоминиумов для молодоженов. Пропала Стрелка. Если раньше она казалась состоятельной и чванной сестрой Плешки, то теперь даже трудно признать их за родственниц. Очень скоро здесь, наверное, все распланируют и перепланируют и, сменив само название, отрежут этот район от Ист-Бакинхема.

Джимми вытащил из кармана литровую бутылку и, посасывая бурбон, стал глядеть на то место, где он в последний раз видел Дейва в тот день, когда его увозили в машине, видел его голову в заднем стекле, и как он оглядывается, и как темнеет, размывается его силуэт, а машина отъезжает все дальше.