Мистик-ривер

Наблюдать, как они таскают один за другим и ставят в ряд контейнеры с прохладительными напитками, заставляя расступаться людей в гостиной и столовой, — Джимми, уместно сдержанный и сумрачный, но все же не забывающий поблагодарить каждого гостя и обменяться с ним сердечным и крепким рукопожатием, и Тео, как всегда буйный и неукротимый; не один из присутствующих отметил, как сблизились за эти годы эти люди, такие разные, как дружно, согласно двигаются они по дому — настоящий тандем. Кто бы мог предвидеть это, когда Джимми женился на Аннабет. Тео тогда вовсе не числился в его друзьях. Он был бузотер и выпивоха, подрабатывавший в разных сомнительных заведениях в качестве вышибалы, где получал чуть ли не вдвое против своего законного заработка диспетчера таксопарка. Он был общителен и смешлив, но в его веселых похмыкиваниях и дружеских пожатиях его крепких рук всегда чувствовалась некая угроза.

Джимми же, с другой стороны, выйдя из «Оленьего острова», был очень тих. К окружающим он относился по-дружески, но сдержанно, а на людях старался держаться в тени. Он был из тех, к кому прислушиваются, когда они говорят. Может быть, потому, что рот он открывал не часто, всегда было любопытно, что он скажет.

Тео был человек занятный, хотя, может быть, и не во всем приятный. Джимми же был приятен, хотя и не всегда казался занятным. Меньше всего можно было ожидать, что эти двое сойдутся и станут друзьями. И тем не менее так произошло. И вот Тео заботливо уставился в спину Джимми, готовый в любую минуту поддержать его, не дать ему упасть, и Джимми, приостановившись, что-то говорит в крупное ухо Тео, прежде чем продолжить совместный путь в толпе. Друзья-приятели, говорили про них. Такими они казались — друзьями-приятелями.

* * *

Так как дело шло к полудню — ну, не совсем, потому что в действительности было одиннадцать часов, но полдень все же был не за горами, — гости теперь приносили с собой не кофе и пирожные, а выпивку и закуску. Когда холодильник наполнился, Джимми и Тео Сэвидж отправились за новыми контейнерами и льдом наверх, на третий этаж, в квартиру Сэвиджей, где жили Вэл, Чак, Кевин и жена Ника Элейн, носившая траур либо потому, что с арестом Ника считала себя вдовой, либо же потому, что просто любила черный цвет.

Тео и Джимми нашли в кладовой рядом с сушкой два контейнера, а в холодильнике несколько мешочков со льдом. Наполнив контейнеры, они побросали в мусор пластиковые мешочки и уже пробирались обратно через кухню, как вдруг Тео проговорил:

— Эй, повремени-ка малость, слышишь, Джим!

Обернувшись, Джимми взглянул на тестя. Тот кивнул в сторону стула:

— Опусти его на пол.

Джимми повиновался и поставил контейнер рядом со стулом и, сев, стал ждать, что скажет Тео. Тео Сэвидж вырастил семеро детей в этой самой квартирке, тесной, трехкомнатной, с кривыми полами и шумными трубами. Однажды Тео сказал Джимми, что, как он думает, за это ему все простится до конца его дней. «Семеро ребятишек, — сказал он Джимми, — с разницей между ними не более двух лет, и все ревмя ревут в этой вшивой квартирке! Говорят, что дети — это счастье. Я приходил сюда после работы, в этот бедлам. Какое тут счастье? Одна головная боль. Голова просто раскалывалась. И заботы. Забот полон рот».

От Аннабет Джимми знал, что от забот этих отец старался держаться подальше и домой приходил лишь поесть, а потом опять спешил уйти. А сам Тео рассказывал Джимми, что с воспитанием детей не слишком убивался. Шестеро из них были мальчишки, а с мальчишками, по мнению Тео, все было просто: их надо было выкормить, научить драться и обращаться с мячом — вот и вся наука. Сюсюкать с ними — это дело матери, а к отцу они обращались лишь за деньгами на машину или когда речь шла о взятии на поруки. А своих дочерей ты портишь, говорил он Джимми.

— Неужели так прямо и говорил? — удивилась Аннабет, когда Джимми пересказал ей разговор с тестем.

Джимми совершенно не интересовало бы, каким отцом был Тео, если б не настойчивые попытки тестя при всяком удобном случае учить их с Аннабет в этом смысле уму-разуму, говоря, что, дескать, не обижайтесь, но я бы на вашем месте такого бы ребенку не спустил.

Обычно Джимми лишь кивал, благодарил за совет и тут же выбрасывал его из головы.

Теперь он тоже заметил в глазах Тео эту хитроватую усмешку многоопытного старика. Сев напротив, Тео уставился в пол. Сокрушенно улыбнувшись топоту и шуму, доносившимся снизу, он сказал: