Хочу все сразу, или Без тормозов!

— Ой, Степановна, слышишь звон, да не знаешь, где он. Не делай поспешных выводов. Еще толком ничего не известно.

— Я тебе пересказала то, что слышала.

— Если ж она с ними в сговоре была, то какого черта ее расстреляли?

— А пойми ты этих бандюков! Может, они там все между собой попереругались. Награбленное не смогли поделить. Мы же не знаем. Так что эта девица может потом очень сильно пожалеть о том, что жива осталась. Как влепят ей хороший срок по самое не хочу. Так, может, еще для нее лежать в земле было бы лучше, чем гнить в тюрьме.

— Степановна, хватит! — повысила голос медсестра. — Притомила уже. Не обвиняй и без того наказанную девчонку раньше времени. Признать человека виновным может только суд. Ты лучше хлорки давай меньше в ведро лей, а то девчонки задохнутся тут раньше времени.

Когда в палате стало тихо, я захотела крикнуть от боли и отчаяния, но не смогла. Просто не было сил. Я очень устала. От всего устала.

Где-то там, в другой больнице, лежала моя бабушка, и я ничем не могла ей помочь. Ничем, ни ей и ни себе.

ГЛАВА 2

Когда я уже смогла вставать и добираться до окна, я смотрела на деревья, на людей, идущих по улице, и смахивала слезы. Моя голова была полностью обрита, а почти все тело было скрыто за бинтами. Но я никогда не смотрелась на себя в зеркало. С некоторых пор я перестала любить зеркала.

Моя соседка по палате все так же лежала в коме и никак не приходила в себя. Несколько раз приходили из милиции, ее фотографировали и размещали снимки в газете. Но никто из родных не откликался. Да и были ли у нее эти родные? Уж я-то знала, каково жить без родственников.

А однажды, когда за окнами хлестал дождь и я слушала, как капли стучали о подоконник, в комнату вошел следователь, которому наконец-то разрешили со мной побеседовать. Несмотря на то что следователь вполне доброжелательным тоном представился и поздоровался, я сразу почувствовала, что он нелояльно ко мне относится, потому что все его вопросы были заранее спланированы так, чтобы выставить меня не в самом благовидном свете.

— Я ни в чем не виновата, — посмотрела я на следователя умоляющими глазами. — Руслан представился архитектором, и я действительно ему поверила, потому что очень сильно его любила.

Следователь смотрел на меня с подозрением и молчал. Он молчал около минуты, но эта минута показалась мне целым часом. И это был недобрый час. Очень тяжело говорить правду человеку, который ведет себя так, будто все, что ты говоришь, ложь. В палате воцарилась какая-то мрачная и чересчур напряженная обстановка. В воздухе витало недоверие.

— Ладно, вы сейчас слишком слабы, чтобы рассказать мне настоящую правду, но пока у вас есть время, вы все же подумайте о том, что чистосердечное признание поможет вам избежать хотя бы некоторых нежелательных последствий, которые ждут вас впереди.

— А какие могут быть нежелательные последствия?

— Пока мы можем только догадываться, но уверяю вас, что они будут.

— Но я же ни в чем не виновата!

— А вас никто и не обвиняет. Обвинить вас может только суд. Вас просто просят хорошенько подумать, набраться сил, смелости и рассказать, что же действительно произошло в тот роковой день. И еще. Между нами говоря, хозяйка дома, Маргарита, очень заинтересована в том, чтобы вы понесли заслуженное наказание. Поверьте, не стоит тягаться с ее связями и деньгами, — мужчина тут же замолчал и поправил свои очки. — Это я вам так сказал, как бы между делом. Чтобы вы понимали, что ваша правда мало кому нужна. У следствия и хозяйки дома есть своя правда.

— Вы хотите сказать, что меня посадят? — я заметно забеспокоилась и ощутила, как бешено заколотилось сердце.

— Что вы? Я этого не сказал, — постарался успокоить меня мужчина. — Вы можете ответить на мои вопросы?

— Могу.

— Вы грабителям ворота открывали?

— Открывала, — не раздумывая, ответила я.

— Вы их в дом пустили?

— Пустила.

— Вы с одним из грабителей состояли в близких отношениях?

— Состояла.

— Насколько они были близки? — задав этот вопрос, следователь зачем-то прищурился.

— Я его люблю, — тут же ответила я. — Или, вернее, любила.

Сейчас я не могла точно ответить на этот вопрос.

— Вы готовы были пойти ради своего любимого на любой поступок?

— В тот момент — на любой.

— Вот это я и хотел от вас услышать.