Мадам Змея

Когда ритуал закончился, малыш в окружении придворных дам был доставлен обратно во дворец. Праздник, устроенный в честь столь важного события, начался. Придворных ждали балы и маскарады, танцы, спектакли, пиршества — так отмечалось пополнение дома Валуа. Звучали тосты в честь маленького Франциска.

Но никто не восхищался им так, как его мать. Она с восторгом глядела на сморщенного малыша — гаранта ее безопасности.

Она с любовью прижимала его к своей груди. Ее маленький Франциск! Сын Генриха!

Но даже сейчас она испытывала страх. Ребенок казался таким маленьким, слабым. Лишь новые сыновья обеспечат полную безопасность его матери.

ДЫРА В ПОЛУ

В Фонтенбло пришел апрель. Дофина лежала в своей роскошной кровати с пологом из парчи и великолепных гобеленов. Ее глаза были потускневшими, светлые волосы Катрин разметались по подушкам; бледная кожа при дневном свете казалась почти желтой; других следов испытания, которому она недавно подверглась, почти не было видно. Она была молодой и сильной; роды прошли легко.

Она не испытывала большого разочарования оттого, что родила на этот раз девочку — Элизабет. У нее еще будут мальчики. Она родит много детей. Горькая усмешка искривила ее губы. Мадаленна, вышивавшая у окна, не увидела выражения лица своей госпожи. Диана заявила, что дофин должен стать многодетным отцом. Поэтому так оно и будет. Катрин, родив за пару лет двух детей, доказала, что она не бесплодна.

Как ей повезло — любовница мужа разрешила жене рожать ему детей! Генрих регулярно приходил в ее покои, исполняя указания любовницы. Однако он напоминал нерадивого ученика, с большой неохотой посещающего школу.

Не стоит лелеять эту обиду. Катрин может поздравить себя. У нее есть сын и дочь, никто не намекает на необходимость развода.

На Катрин, не пользовавшуюся популярностью во Франции, все же смотрели как на будущую королеву. Ее по-прежнему называли «итальянкой», но она была женой дофина; постепенно Франция начинала проникаться симпатией к своему дофину.

В последние годы Генрих проявил себя как отличный солдат. Король возобновил войну с Карлом Пятым, и Генрих сыграл в ней важную роль. Он не обладал большим воображением и изобретательностью, но был смелым, как лев, дисциплинированным и великодушным. Люди охотно шли за ним. Желая заслужить похвалу отца, он действовал обдуманно, разумно, с оглядкой. Подчиненные любили его; он нравился наиболее трезвой, здравомыслящей части населения. Франция обожала своего аморального, обаятельного, талантливого короля; страна гордилась его коллекциями картин и тем, что лучшие живописцы мира украшали дворцы Франциска; люди улыбкой реагировали на слухи об эротических забавах короля, о комнатах с зеркальными стенами, где Франциска развлекали красивейшие женщины. Но вся эта роскошь стоила дорого, и многие отдали бы предпочтение более скромному двору, который возглавит будущий король.

Отчасти произойдет возврат к более строгой морали. Дофин имел любовницу, но их отношения напоминали супружеские. Люди не осуждали Генриха, поскольку он был женат на «этой итальянке». В глазах французов это было основанием для того, чтобы завести любовницу-француженку. Да, Франция была довольна своим дофином.

Катрин также была довольна им. Ее страстная любовь стала еще сильней благодаря их интимной близости. Как бесило Катрин то, что он приходил к ней по воле своей любовницы!

Но теперь у нее были дети.

— Мадаленна! — закричала Катрин. — Принеси мне малышку.

Мадаленна встала и подошла к великолепной колыбели, украшенной лентами и кружевами.

Лицо Катрин подобрело, когда девочку поднесли к ней. Дофина взяла дочь на руки.

— Чудесный ребенок, правда, Мадаленна?

— Правда, — согласилась Мадаленна.

— Мне кажется, она похожа на своего отца.

— Еще рано судить об этом, — сказала Мадаленна.

— Нет, ты посмотри на ее носик.

— Думаете, это нос Валуа?

— Возможно. Но у нее глаза Медичи.

— О, мадам дофина, ей повезет, если у нее будут глаза Медичи.

Катрин поцеловала крохотное личико.

— Надеюсь, что она также унаследует нос Медичи, — сказала дофина. — Нос Валуа хорош для мужчины, но для девочки он немного великоват, да, Мадаленна?

Мадаленна весело рассмеялась. Эта беседа с госпожой приносила ей радость. Сейчас дофина казалась девушке просто счастливой матерью, а не холодной, пугающей ее госпожой, дававшей ей опасные, неприятные задания.