Королева-распутница

Однажды Шарлотта де Сов принесла Катрин книгу.

— Думаю, Вашему Величеству следует посмотреть ее, — сказала женщина. — Виновные должны быть схвачены и наказаны.

Катрин полистала страницы книги, которая называлась «Жизнь Святой Катрин». Поняв, что название было ироническим и что под Святой Катрин подразумевалась она сама, королева-мать усмехнулась. Узнаваемыми были лишь безжалостные карикатуры с изображением очень полной женщины. В книге перечислялись все преступления, в которых народ Франции обвинял Катрин. По мнению авторов, всеми бедами, происшедшими во Франции с того дня, как пятнадцатилетняя Катрин прибыла сюда, чтобы выйти замуж за сына короля, страна была обязана именно ей.

Шарлотта стояла рядом, ожидая вспышки гнева, но вместо этого услышала оглушительный хохот.

Катрин позвала своих фрейлин и стала читать им вслух.

— Это — история вашей госпожи, мои друзья. Слушайте.

Во время чтения Катрин разобрал такой неудержимый смех, что ей пришлось отложить книгу.

— Пусть французы знают, — сказала она, — что ими правит сильная женщина. Это очень хорошо. Если бы я знала, что пишется такая книга, я бы рассказала ее авторам много неизвестного им. Я бы напомнила писателям то, что они забыли. Помогла бы им создать более полное произведение.

Некоторые женщины отвернулись, чтобы Катрин не увидела выражения ужаса на их лицах. Они были безнравственными, поскольку их создавала сама Катрин, но иногда она вызывала у них чувство отвращения. Они понимали, что она, эта итальянка, их странная госпожа, отличалась от всех других женщин. Она любила только власть. Думала только об этой жизни. Поэтому она могла убивать с улыбкой на лице и даже гордиться при этом собой; ее никогда не мучила совесть.

Некоторые женщины помнили двух мальчиков, которых они видели среди паломников, ходивших смотреть на останки Колиньи, висевшие в Монтфаконе. Один из них, пятнадцатилетний паренек, внезапно упал на землю; его тело вздрагивало от горьких рыданий. Младший мальчик, растерянный и испуганный, стоял неподвижно; он был так подавлен горем, что в отличие от брата не мог плакать. Люди испытывали потрясение, узнавая, что пятнадцатилетний юноша был Франциском де Колиньи, а мальчик помладше — его братом Анделотом. Парижане помнили также, что беременную Жаклин де Колиньи увезли из Шатильона и заточили в тюрьму Ниццы. Такие воспоминания бередили души фрейлин. К тому же этими женщинами владел суеверный страх. Они помнили о чуде Мерлина, о котором постоянно говорили гугеноты. Пастор адмирала исчез в ночь террора. Он выбрался на крышу после гибели Телиньи, а позже слез с нее и оказался возле сарая. Он спрятался там; каждый день, как утверждали гугеноты, по воле Господа, к нему приходила курица; она откладывала возле пастора одно лицо. Это позволило Мерлину не умереть с голоду до окончания резни.

Такие истории вызывали чувство тревоги; казалось, что Господь иногда становился на сторону гугенотов, хотя Дева и заставила расцвести боярышник на кладбище Невинных.

Катрин засмеялась, услышав рассказ о Мерлине и яйцах. Она вспомнила о цветении боярышника.

— Добрый Бог хранит нас с небес, — заявила она. — Попав туда, мы обнаружим, что и там гугеноты и католики воюют друг с другом.

Было забавно обмениваться подобными шутками в присутствии королевы-матери, но позже приходил страх.

Катрин продолжила чтение книги. Она всегда держала ее под рукой, заглядывая в нее время от времени. Иногда из покоев королевы-матери доносилось пение:

• Первая погубила Израиль,
• Вторая губит Францию.

После кровопролития любовная связь между Гизом и Марго прервалась.

Марго, как и многие, не могла забыть резню. Она вместе с большинством парижан считала свою мать вдохновительницей злодеяния, человеком, в первую очередь несущим ответственность за него. Но девушка не могла забыть и роли ее любовника.

Она своими глазами видела его скачущим по улицам, призывающим людей убивать. В порыве возмущения Марго сказала себе, что не может больше любить его. Он, как и она сама, изменился; из прежнего очаровательного юноши Генрих превратился в мужчину, для которого честолюбивые помыслы были важнее любви. Он знал, что она, жена гугенота, находится в опасности, но не позаботился о ней. Все, за что она еще недавно страстно любила его — красота, обаяние, мужественность, даже честолюбие — Марго считала, что это качество помогает мужчине проявить себя, — теперь оставляли ее равнодушной.