Кобра

Мартина Левин поинтересовалась и случаями медицинской эвтаназии. Она только что ознакомилась с делом медсестры, которая специализировалась на оказании медицинских услуг на дому, но одно время работала в фармацевтической лаборатории в отдаленном парижском пригороде. Три года назад в Париже она решила положить конец мучениям старика, страдавшего болезнью Альцгеймера, отравив его шоколадными пирожными, напичканными бензодиазепином, сильнодействующим транквилизатором.

Оставалось просмотреть еще пять дел: два лежали на письменном столе Алекса, три других ждали своей очереди на ее столе.

- Однажды я целых три недели выходил на след, располагая только билетиком в метро, - сказал Алекс - Это все, что нашли в кармане убитого.

- Сейчас другое дело, - с улыбкой ответила Мартина. - Кобра с нами разговаривает.

- Да, разговаривает. Но мы пока ее плохо понимаем.

- Мы глухи, - сказала Левин. - Как и она. Кобра ведь танцует не под музыку, она реагирует на движения флейты. Тебе известно, что заклинатели змей удаляют у них ядовитый зуб?

- Да, я знаю. И что кобры не слышат, тоже знаю.

«Жалко, - подумала Мартина, - мне хотелось тебя удивить». Она вышла из кабинета, сказав, что идет изучать оставшиеся дела. Обернувшись, она увидела, что Алекс все так же сидит, устремив глаза в пустоту. С отсутствующим выражением лица. Мартине оно запомнилось надолго.

Для изучения оставшихся дел Мартина попыталась привлечь себе в помощники новичка - лейтенанта Морена. В лежащих перед ней документах содержались такие же примеры человеческих слабостей и смертей, как и в предыдущих. Смерть добровольная. Смерть насильственная. Секретарь Национального центра научных исследований была изнасилована и избита на автостоянке, получила ножевое ранение; через несколько дней, не приходя в сознание, скончалась. Врач-терапевт и его семья покончили с собой в море, когда в его окружении стало известно, что он не имел диплома врача. Наконец, ученый из Института Пастера, двигаясь по автомагистрали в южной Бретани со скоростью сто тридцать километров в час, потерял управление машиной. На полной скорости он столкнулся со встречным автомобилем, оба водителя погибли на месте. Тело ученого обуглилось. В машине находилась канистра с бензином, что и спровоцировало взрыв. Ученому было тридцать восемь лет, столько же, сколько Алексу, - легко запомнить. Сгорел в машине, как стюард Бертран, [См. роман «Голос» этого же автора.] - тоже легко запомнить. Фамилия у ученого была итальянская - Мориа.

Мартина узнала о смерти Патрисии Креспи часов около одиннадцати. Сосед умершей, Леопольд Оппель, позвонил в полицию и сказал, что он непременно хочет говорить с «инспектором Ленин». «Ле-нин», - настаивал он, заявив, что служащие в комиссариате на улице Жиф-сюр-Иветт послали его к чёрту и, судя по всему, не торопились уведомить инспектора. Мартина пошла к Брюсу. На этот раз его глаза смотрели не в пустоту, напротив, в них читалось сосредоточенное внимание.

Жюльен Креспи, руководитель предприятия, занимающегося реанимационным оборудованием, был высокого роста, худой и лысый. Он сидел напротив Брюса, тогда как Левин, по обыкновению, стояла прислонившись спиной к закрытому окну. Жюльен Креспи только что объяснил, что обнаружил тело своей бывшей супруги вчера вечером. Обеспокоившись тем, что она не подходит к телефону, хотя он знал, что она целыми днями сидит дома, он отправился к ней. Вызвал слесаря. Патрисия Креспи лежала на спине, в комнате с закрытыми ставнями, - смерть наступила несколько дней назад. У нее на груди лежала маленькая пластмассовая змейка - кобра, судя по нарисованным на ее овальной головке очкам.

- Тяжело все начинать сначала, - вздохнув, сказал Креспи. - Ваши коллеги с улицы Жиф все соки из меня выжали, я еще не совсем пришел в себя. Я им тысячу раз повторил, что у меня нет запасных ключей от квартиры Патрисии, что, когда я с помощью слесаря вошел в квартиру, ее ключи висели на крючке возле двери, а дверь, как говорит слесарь, была закрыта на два оборота.

- В таком случае я постараюсь вас долго не задерживать. Ваша жена чувствовала какую-либо угрозу?

- Если и чувствовала, то я об этом не догадывался.

- Вы уверены?

- Конечно и… теперь кусаю локти. На самом деле ее хандра заслоняла все остальное.

- Вы ведь подали заявление о разводе?

- Да, но…

- Но?

- Это она была инициатором развода.

Брюс молча ждал. Креспи заложил руки за голову и со страдальческим выражением лица потянулся, сказав, что у него было просто сумасшедшее утро. Что опять все бередить очень трудно. Особенно в такой час.