Я научилась просто, мудро жить

Получив бандероль с подписанными сборниками и испанским мадригалом, Ахматова не без труда (с эпистолярной прозой у нее были весьма натянутые отношения) подобрала приличные случаю слова искренней благодарности.

А. А. Ахматова – А. А. Блоку

<6 или 7 января 1914. Петербург>

Знаете, Александр Александрович, я только вчера получила Ваши книги. Вы спутали номер квартиры, и они пролежали все это время у кого-то, кто с ними расстался с большим трудом. А я скучала без Ваших стихов.

Вы очень добрый, что надписали мне так много книг, а за стихи я Вам глубоко и навсегда благодарна. Я им ужасно радуюсь, а это удается мне реже всего в жизни.

Посылаю Вам стихотворение, Вам написанное, и хочу для Вас радости. (Только не от него, конечно. Видите, я не умею писать, как хочу.)

 Анна Ахматова

К письму были приложены стихи, в которых Анна Андреевна описывает свой воскресный визит к Блоку 15 декабря 1913 года.

* * *

• Я пришла к поэту в гости.
• Ровно полдень. Воскресенье.
• Тихо в комнате просторной,
• А за окнами мороз

• И малиновое солнце
• Над лохматым сизым дымом…
• Как хозяин молчаливый
• Ясно смотрит на меня!

• У него глаза такие,
• Что запомнить каждый должен;
• Мне же лучше, осторожной,
• В них и вовсе не глядеть.

• Но запомнится беседа,
• Дымный полдень, воскресенье
• В доме сером и высоком
• У морских ворот Невы.

Александр Блок. Портрет работы К. Сомова. 1907 г.

Дом Блока в Петербурге, тот самый, у «Морских ворот Невы»,который показался Анне Андреевне не только строгим, но и высоким.

Кабинет А. Блока.

Лирический дуэт Поэта и Поэтессы был вскоре, по инициативе Блока, опубликован в журнале «Любовь к трем апельсинам».

В том же январе написан и еще один поэтический портрет хозяина просторной комнаты. Однако публиковать его Ахматова не стала. Ни при его жизни, ни при своей:

* * *

Ал. Блоку

• Ты первый, ставший у источника
• С улыбкой мертвой и сухой^[15].
• Как нас измучил взор пустой,
• Твой взор тяжелый – полунощника.
• Но годы страшные пройдут,
• Ты скоро снова будешь молод,
• И сохраним мы тайный холод
• Тебе отсчитанных минут.

1914?

Впрочем, и Блок не ограничился открыто преподнесенным святочным подарком. 15 декабря 1913 года сразу же после ухода Анны Андреевны созданы такие стихи:

* * *

• О, нет! не расколдуешь сердца ты
• Ни лестию, ни красотой, ни словом.
• Я буду для тебя чужим и новым,
• Всё призрак, всё мертвец, в лучах мечты.

• И ты уйдешь. И некий саван белый
• Прижмешь к губам ты, пребывая в снах.
• Всё будет сном: что ты хоронишь тело,
• Что ты стоишь три ночи в головах.

• Упоена красивыми мечтами,
• Ты укоризны будешь слать судьбе.
• Украсишь ты нежнейшими цветами
• Могильный холм, приснившийся тебе.
• И тень моя пройдет перед тобою
• В девятый день и в день сороковой —
• Неузнанной, красивой, неживою.
• Такой ведь ты искала? – Да, такой.

• Когда же грусть твою погасит время,
• Захочешь жить, сначала робко, ты
• Другими снами, сказками не теми…
• И ты простой возжаждешь красоты.

• И он придет, знакомый, долгожданный,
• Тебя будить от неземного сна.
• И в мир другой, на миг благоуханный,
• Тебя умчит последняя весна.

• А я умру, забытый и ненужный,
• В тот день, когда придет твой новый друг,
• В тот самый миг, когда твой смех жемчужный
• Ему расскажет, что прошел недуг.

• Забудешь ты мою могилу, имя…
• И вдруг – очнешься: пусто; нет огня;
• И в этот час, под ласками чужими,
• Припомнишь ты и призовешь – меня!

• Как исступленно ты протянешь руки
• В глухую ночь, о, бедная моя!
• Увы! Не долетают жизни звуки
• К утешенным весной небытия.

• Ты проклянешь, в мученьях невозможных,
• Всю жизнь за то, что некого любить!
• Но есть ответ в стихах моих тревожных:
• Их тайный жар тебе поможет жить.

15 декабря 1913

По-видимому, Блок эти стихи забраковал, видимо, как слишком интимные, и сделал другой «подарочный» вариант, сугубо светский. Знаменитый мадригал окончен 16 декабря.

В марте 1914 года, как только вышли «Четки», Анна Андреевна немедленно отослала их Блоку. С такой дарственной: «От тебя приходила ко мне тревога и уменье писать стихи». Блок к «Четкам» отнесся прохладно, стихи показались ему, при всей их тлантливости, слишком женскими. Однако открыто, в глаза говорить такое ему не хотелось, и он уклонился от встречи. Так и не добившись серьезного разговора, Ахматова уехала из Петербурга к родным под Киев…

---

15 Сухую и мертвую улыбку Блока отметил и Сергей Дурылин, известный литературовед и талантливый мемуарист: «Блока я видел однажды. В изд-ве „Мусагет“… Он сел у письменного стола и промолчал весь вечер. Лицо его было маска – казалась она какою-то известковою, тяжелою, навсегда прилипшею к лицу. Маска была красна и корява. Над нею был кудрявящийся вал волос. Я никогда ни у кого не видал такого застывшего, омаскировавшегося, картонного лица. Было нестерпимо жутко на него смотреть. Глядя на этот личной картон, пропитанный клеем и белилами и смазанный румянами, я понял, почему он написал „Балаганчик“. Даже снег – буйный, чистый – дал ему только „снежную маску“. А за маской, должно быть, больно, всегда больно, неизлечимо больно. Она ведь не дает жить и дышать живому телу лица».\\С. Дурылин. Из книги «В своем углу»