84  

* * *

• Как будто страшной песенки
• Веселенький припев —
• Идет по шаткой лесенке,
• Разлуку одолев,
• Не я к нему, а он ко мне —
• И голуби в окне…
• И двор в плюще, ты в плаще
• По слову моему.
• Не он ко мне, а я к нему —
• Во тьму,
• во тьму,
• во тьму…

16 октября 1943, Ташкент

Ахматова ответила, завязалась переписка, и в августе 1943 года Пунин на несколько дней приехал в Ташкент. Можно предположить, что он хотел наладить прежние отношения, но Анна Андреевна как заведенная твердила, что дала слово Гаршину. Может, и обошлось бы, но, вернувшись в Самарканд, Николай Николаевич застал семейство в панике и горе: Анна Евгеньевна была смертельно больна, а ведь, уезжая, Николай Николаевич оставил жену в добром здравии… Скоропостижная эта смерть вновь развела их: у Пунина – осиротевшие девочки, дочь и внучка, а у Ахматовой – придуманный ею Гаршин.

* * *

В. Г<аршину>

• Глаз не свожу с горизонта,
• Где метели пляшут чардаш…
• Между нами, друг мой, три фронта:
• Наш и вражеский и снова наш.
• Я боялась такой разлуки
• Больше смерти, пожара, тюрьмы.
• Я молилась, чтоб смертной муки
• Удостоились вместе мы.

3 июня 1942, Ташкент

ЭТО РЫСЬИ ГЛАЗА ТВОИ, АЗИЯ

Охотник с беркутом. С.А. Чуйков. 1937 г. Холст, масло

* * *

• Это рысьи глаза твои, Азия,
• Что-то высмотрели во мне,
• Что-то выдразнили подспудное
• И рожденное тишиной,
• И томительное, и трудное,
• Как полдневный термезский зной.
• Словно вся прапамять в сознание
• Раскаленной лавой текла,
• Словно я свои же рыдания
• Из чужих ладоней пила.

1945

ТРИ ОСЕНИ

• Мне летние просто невнятны улыбки,
• И тайны в зиме не найду,
• Но я наблюдала почти без ошибки
• Три осени в каждом году.

• И первая – праздничный беспорядок
• Вчерашнему лету назло,
• И листья летят, словно клочья тетрадок,
• И запах дымка так ладанно-сладок,
• Все влажно, пестро и светло.
• И первыми в танец вступают березы,
• Накинув сквозной убор,
• Стряхнув второпях мимолетные слезы
• На соседку через забор.

• Но эта бывает – чуть начата повесть.
• Секунда, минута – и вот
• Приходит вторая, бесстрастна, как совесть,
• Мрачна, как воздушный налет.
• Все кажутся сразу бледнее и старше,
• Разграблен летний уют,
• И труб золотых отдаленные марши
• В пахучем тумане плывут…

• И в волнах холодных его фимиама
• Закрыта высокая твердь,
• Но ветер рванул, распахнулось – и прямо
• Всем стало понятно: кончается драма,
• И это не третья осень, а смерть.

6 ноября 1943, Ташкент

INTERIEUR

• Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни
• На краешке окна, и духота кругом,
• Когда закрыта дверь, и заколдован дом
• Воздушной веткой голубых глициний,
• И в чашке глиняной холодная вода,
• И полотенца снег, и свечка восковая
• Горит, как в детстве, мотыльков сзывая,
• Грохочет тишина, моих не слыша слов, —
• Тогда из черноты рембрандтовских углов
• Склубится что-то вдруг и спрячется туда же,
• Но я не встрепенусь, не испугаюсь даже…
• Здесь одиночество меня поймало в сети.
• Хозяйкин черный кот глядит, как глаз столетий,
• И в зеркале двойник не хочет мне помочь.
• Я буду сладко спать. Спокойной ночи, ночь.

28 марта 1944, Ташкент

* * *

• De profundis^[45]… Мое поколенье
• Мало меду вкусило. И вот
• Только ветер гудит в отдаленье,
• Только память о мертвых поет.
• Наше было не кончено дело,
• Наши были часы сочтены,
• До желанного водораздела,
• До вершины великой весны,
• До неистового цветенья
• Оставалось лишь раз вздохнуть…
• Две войны, мое поколенье,
• Освещали твой страшный путь.

23 марта 1944, Ташкент

Рисунок Вл.П. Муравьева. Иллюстрация к книге Айбека «Детство»

* * *

• Теперь я всех благодарю,
• Рахмат и хайер говорю
• И вам машу платком.
• Рахмат, Айбек, рахмат, Чусти,
• Рахмат, Тошкент, – прости, прости,
• Мой тихий древний дом.
• Рахмат и звездам и цветам,
• И маленьким баранчукам
• У чернокосых матерей
• На молодых руках…
• Я восемьсот волшебных дней
• Под синей чашею твоей,
• Ляпислазурной чашей
• Тобой дышала, жгучий сад…

28 сентября 1945, Ленинград

  84