Встреча с мечтой, или Осторожно: разочарованная женщина!

— Денис, это Анна! Я жива, понимаешь, жива! Я не скажу, что здорова, но я жива. Скажи, ты рад тому, что я жива?!

— Анна, о чем ты говоришь?! Я очень рад! Господи, ты даже не представляешь, как сильно я рад. Я еще никогда в жизни так ничему не радовался. Где ты находишься?!

— Денис, извини, я звоню по чужому мобильному телефону. Не могу долго разговаривать. Я расскажу тебе все при встрече. Завтра буду в Москве. Когда буду подъезжать, обязательно позвоню, чтобы ты меня встретил. Я очень по тебе скучала. Ты не можешь представить, что я пережила.

Вернув мобильный одному из мужчин, я посмотрела на погрустневшего Макса и осторожно спросила:

— Макс, может, тебе тоже нужно кому-нибудь позвонить?

— Нет.

— Может, тебе нужно поставить близких в известность, что ты жив?

— Нет. — Макс отвернулся, чтобы не встретиться со мной взглядом.

Мужчины пожелали нам спокойной ночи и ушли в другую комнату, оставив для освещения мерцающий ночник. Макс вновь налил водки и с жадностью выпил.

— Макс, а тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?

— Нет.

— Но ты еще слаб…

— Я уже нормально себя чувствую.

— Ты бы ел побольше.

— Я знаю свою норму.

— Макс, да что случилось?

— Ничего.

Я свесила ноги и попробовала осторожно встать, не касаясь пола одной ногой. Я даже не чувствовала боли. Наверно, водка сделала свое дело и подействовала на организм как самое лучшее обезболивающее.

— Ты куда собралась?

— К тебе.

— Зачем?

— Хочу рядом с тобой лечь.

— С чего бы это?

— Ни с чего. Мы же с тобой не чужие.

— Нечего ко мне ложиться. Мне самому места мало. Мы уже, по-моему, с тобой належались.

— Кто належался, а кто нет.

Доковыляв до Максовой кровати, я прилегла рядом и прошептала:

— Макс, мы живые. Ты хоть понимаешь, что мы живые?

— Понимаю.

Я обняла Макса за плечи, посмотрела на его аккуратно забинтованные руки и прошептала:

— Макс, да что, в конце концов, с тобой творится?

— А что со мной творится?

— Когда мы должны были умереть, ты был совсем другой. Как только мы поняли, что остались живы, ты изменился.

— Я не изменился, я просто устал. И еще. Я бы очень хотел, чтобы ты перелегла на другую кровать. Мне бы хотелось полежать одному.

— Еще скажи, что ты меня не хочешь?

— Не хочу.

— Ты уверен?

— Вполне.

— Ладно, брось заливать. Просто на тебя подействовал звонок.

— Какой звонок?

— Тот самый. Тебе не понравилось, что я позвонила Денису.

— Да можешь звонить хоть всем своим Денисам, мне до этого нет никакого дела!

— У меня Денис всего один-единственный.

— Тем более.

Я лукаво улыбнулась:

— Эй, да ты ревнуешь. Ей-богу! Я не могла ошибиться.

— Что?

— Что слышал. Ты меня приревновал. А у самого рыльце в пушку. Думаешь, я не знаю, что там, в Москве, тебя ждет какая-нибудь восемнадцатилетняя фотомодель с ногами от ушей и с пустой головой? А может, она еще моложе, школу недавно закончила… Я знаю, что тебе нравятся только молоденькие. Таких, как я, ты считаешь старыми девами.

— Дура ты.

— Сам такой. Мне это охранник сказал. Что я для тебя старая, что тебе чем моложе, тем лучше. Удивлялся, как это тебя за совращение несовершеннолетних не привлекли.

— Дура ты.

— Хватит обзываться. Я этого не заслужила.

— А я не заслужил тех оскорблений, которые сейчас услышал.

— Я даже не пыталась тебя оскорбить. Сейчас это даже модно.

— Что именно?

— Что мужчины постарше заводят себе молоденьких девушек, вчерашних школьниц. Наверно, в этом есть определенный шарм. Молодая девушка вызывает зависть твоих друзей и говорит об успехе и состоятельности.

— Слушай, прекрати говорить ерунду.

— Хорошо, прекращу. Только ты обними меня.

— Анна, шла бы ты на свою кровать.

Я улыбнулась, приподнялась, почувствовала, как от выпитой водки кружится моя голова, и скинула с себя мокрую простыню.

— Макс, хотя бы просто обними меня.

— Не могу. У меня болят руки.

— Когда-то ты ими меня обнимал.

— Когда-то мы были должны умереть.

— А теперь мы остались живы…

— Теперь мы остались живы. Теперь все по-другому.

— Ну, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

Я сама заключила Макса в объятия и поцеловала его так, словно этот поцелуй должен был длиться целую вечность. Но Макс так и не разжал своих губ. Не было никакой реакции. Я и сама поразилась своей страстности, чувствуя, как трепещет мое тело от прикосновения к Максу.