Белая львица

Из Петербурга они выехали на следующий день. По пути в Швецию, на пароме, Виктор Мабаша так мерз, что все время сидел в каюте, закутавшись в одеяла. Еще до прибытия в Стокгольм Коноваленко дал ему новый паспорт и хорошенько проинструктировал. К своему изумлению, Виктор обнаружил, что зовут его теперь Шалид и что он гражданин Швеции.

- Когда-то давно ты был эритрейским беженцем и гражданства не имел, - объяснил Коноваленко. - В Швецию приехал еще в конце шестидесятых, а гражданство получил в семьдесят восьмом.

- Так за двадцать-то с лишним лет я бы должен хоть несколько слов знать по-шведски!

- Сумеешь сказать «спасибо», и хватит, - ответил Коноваленко. - Никто тебя ни о чем не спросит.

Коноваленко оказался прав.

К величайшему удивлению Виктора, молодая женщина на паспортном контроле взяла его паспорт, мельком заглянула в него и тотчас отдала обратно. Неужели вправду можно с такой легкостью въехать в страну и выехать из нее? - думал он. Да, пожалуй, все-таки и впрямь была причина перенести последний этап подготовки в страну, столь далекую от ЮАР.

И хотя к своему будущему инструктору Виктор испытывал недоверие и откровенную антипатию, он волей-неволей проникся уважением к той незримой организации, которая, судя по всему, прикрывала и контролировала происходящее вокруг него. В стокгольмском порту их ждала машина. Ключи лежали на заднем сиденье. Поскольку Коноваленко не вполне ориентировался, куда ехать, вторая машина, шедшая впереди, вывела их на магистральное шоссе южного направления и исчезла. Миром правят тайные организации, думал Виктор, и люди вроде его сонгомы. Именно в подполье мир формируется и изменяется. Люди вроде Яна Клейна - просто связные. Какое место в этой незримой организации занимает он сам, Виктор толком себе не представлял. И даже не мог сказать, хочет ли знать об этом.

Они ехали по стране, которая называлась Швецией. Меж хвойных деревьев изредка мелькали пятна снега. Коноваленко не слишком гнал и по дороге почти ничего не говорил. Виктора это устраивало, он устал от долгого пути. То и дело клевал носом на заднем сиденье и тогда сразу слышал голос духа: поющий пес выл во мраке сна. А Виктор, открыв глаза, не сразу понимал, где находится. Дождь лил без передышки. Все вокруг такое чистое, ухоженное, просто удивительно, думал Виктор. Когда они остановились перекусить, у него возникло ощущение, что в этой стране все всегда в порядке.

Но чего-то ему недоставало. Виктор тщетно пытался сообразить, чего именно. И в конце концов решил, что это ощущение внушает ему здешний пейзаж.

В дороге они провели целый день.

- Куда мы направляемся? - спросил Виктор, когда они ехали уже три с лишним часа. Коноваленко ответил не сразу:

- На юг. Увидишь, когда будем на месте.

Тогда дурной сон сонгомы был еще далеко. Женщина еще не стояла во дворе, и пуля Коноваленко еще не пробила ей лоб. Виктор Мабаша думал только о деле, за которое ему платил Ян Клейн. Он должен слушать Коноваленко и учиться. Духи, мысленно рассуждал Виктор, как добрые, так и злые, остались в Южной Африке, в горных пещерах неподалеку от Нтибане. Духи не покидают страну, не пересекают границ.

Около восьми вечера машина подъехала к уединенной усадьбе. Еще в Петербурге Виктора удивило, что сумерки и ночь совсем не такие, как в Африке. Здесь светло, когда должно быть темно, а сумерки не обрушиваются на землю, словно тяжелый кулак ночи, а опускаются медленно, точно листок, подхваченный незримым током воздуха.

Они внесли в дом вещи и разошлись по комнатам. Виктор отметил, что дом хорошо натоплен, и отнес это опять-таки за счет совершенства секретной организации. В этом ледяном царстве чернокожий африканец наверняка будет мерзнуть. А замерзший, как и голодный и жаждущий, ничего делать не сможет, ничему не научится.

Помещения были низкие. Виктор едва не упирался головой в потолочные балки. Он обошел дом, чуя непривычный запах мебели, ковров и чистящих средств. Больше всего ему недоставало здесь запаха открытого очага.

Африка была далеко-далеко. Наверное, так и нужно, думал он. Здесь самое подходящее место, чтобы опробовать план, перепроверить, довести до совершенства. Ничто не помешает, не напомнит о том, что ждет после.

Коноваленко достал из морозилки еду. Виктор решил потом взглянуть, сколько там всего порций, чтобы вычислить, как долго пробудет в этом доме.

Из собственного багажа Коноваленко извлек бутылку русской водки. Когда они сели за стол, он хотел было угостить Виктора, но тот отказался. Готовясь к работе, он выпивкой не увлекался, за целый день позволял себе разве что пару банок пива. А Коноваленко пил, и уже в этот первый вечер здорово набрался. Виктор подумал, что ему это на руку. В критической ситуации можно будет воспользоваться этой явной слабостью Коноваленко к спиртному.