Белая львица

- Я приеду.

На этом разговор закончился. Франц Малан позвонил капитану Брейтенбаху и сообщил, что лично полетит завтра в Дурбан. Потом стал размышлять, чем же так обеспокоен Ян Клейн. Скорей всего, это связано с большой операцией. Только бы она не сорвалась!

В четыре утра 1 мая Ян Клейн выехал из Претории. Миновал Йоханнесбург и уже скоро направился по шоссе N-3 в сторону Дурбана. В восемь он рассчитывал быть на месте.

Ян Клейн любил водить машину. При желании он бы мог, конечно, лететь в Дурбан на вертолете, но тогда оказался бы там слишком быстро. А в машине он был один, только пейзаж мелькал за окном - можно все как следует обмозговать.

Он прибавил скорость, думая о том, что возникшая в Швеции проблема скоро будет устранена. Несколько дней его одолевали сомнения: вправду ли Коноваленко так ловок и хладнокровен, как он предполагал? Может, сделка с ним была просчетом? Но после долгих размышлений решил, что поступил правильно. Коноваленко сделает все необходимое. Виктора Мабашу скоро уберут. Вероятно, уже убрали. Человек по имени Сикоси Цики, второй в списке, займет его место и пройдет у Коноваленко точно такую же подготовку.

Единственное, что по-прежнему казалось Клейну странным, был сам инцидент, который привел Виктора Мабашу к срыву. Почему смерть какой-то ничтожной шведки вызвала у Виктора Мабаши столь бурную реакцию? Выходит, несмотря ни на что, у него все-таки было слабое место - сентиментальность? В таком случае большая удача, что этот изъян обнаружился вовремя. Кто знает, что сделал бы Виктор Мабаша, увидев в прицел свою мишень.

Он отбросил мысли о Викторе Мабаше и вернулся к слежке, которую негласно вели за ним самим. Ничего конкретного в файлах не было - ни имен, ни мест, ничего такого. Но он прекрасно понимал, что опытный офицер разведки все равно сумеет сделать определенные выводы. В том числе касательно планов серьезного политического теракта.

Откровенно говоря, ему повезло, думал Ян Клейн. Он вовремя обнаружил, что кто-то лазил в его файлы, и сумеет предпринять ответные шаги.

Полковник Франц Малан поднялся в вертолет, ожидавший его на особом армейском аэродроме под Йоханнесбургом. Было четверть восьмого, и в восемь он рассчитывал быть в Дурбане. Кивнув пилотам, пристегнул ремни и, меж тем как машина набирала высоту, смотрел вниз. Он чувствовал усталость. Размышления о том, что тревожит Яна Клейна, не дали ему до рассвета сомкнуть глаз.

Он задумчиво глядел на африканское предместье, над которым летел вертолет. Запустение, трущобы, дым костров.

Разве они смогут победить нас? - думал он. Главное - проявить упорство и показать, что мы не шутим. Конечно, прольется много крови, в том числе и крови белых, как вчера вечером в Пайнтауне. Но чтобы сохранить в ЮАР власть белых, надо платить, и дорогой ценой. Большими жертвами.

Франц Малан откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попробовал вздремнуть.

Скоро он узнает, что тревожит Яна Клейна.

В Пайнтаун, к оцепленному ресторану, они подъехали друг за другом, с промежутком в десять минут. И час с лишним пробыли в залитом кровью помещении вместе с местными полицейскими под командой комиссара Самуэла де Беера. И Ян Клейн, и Франц Малан не могли не признать, что налетчики поработали как следует. Число убитых, видимо, составит человек девять-десять, но это не главное. Кровавая расправа над невинными дегустаторами принесла нужные результаты. Белые пришли в бешенство, и уже раздавались призывы к мести. На пути в Дурбан Ян Клейн слышал по радио заявления Нельсона Манделы и президента де Клерка, которые сурово осудили случившееся. Вдобавок де Клерк пригрозил террористам беспощадным возмездием.

- Есть какие-нибудь зацепки насчет того, кто устроил этот кошмар? - спросил Ян Клейн.

- Пока нет, - ответил де Беер. - Даже машину их никто не видел.

- Лучше бы правительство сразу назначило вознаграждение, - сказал Франц Малан. - Я лично попрошу министра обороны поднять этот вопрос на следующем заседании кабинета.

В эту минуту на улице возникла суматоха - возле оцепления собралась толпа белых, многие демонстративно с оружием. Черные африканцы, заметив сборище, благоразумно сворачивали в сторону. Внезапно дверь ресторана распахнулась, и внутрь вбежала белая женщина лет тридцати. Она была на грани истерики и, увидев комиссара Сибанде, единственного чернокожего в этом помещении, вдруг выхватила пистолет и выстрелила в его сторону. Гарри Сибанде успел броситься на пол и укрыться за опрокинутым столом. Но женщина направилась прямо туда, судорожно сжимая обеими руками пистолет и продолжая стрелять. И все это время выкрикивала на африкаанс, что отомстит за брата, убитого вчера вечером. И не остановится, пока не будет уничтожен последний кафр.