Загадочная женщина

Я подбежала к двери. Теперь мне не приходилось лавировать среди мебели, потому что большая часть ее была продана. Мы обнялись. Она радостно смеялась.

– Новость, новость, – воскликнула она. Войдя в холл, она огляделась. – О, да здесь все изменилось. Теперь это действительно походит на холл.

– Он стал приблизительно таким, каким и должен быть, – сказала я.

– И старые противные часы исчезли, слава Богу. Тик-так, тик-так. Не понимаю, как они не действовали тебе на нервы.

– Они ушли, увы, как говорят, за бесценок.

– Ну и ладно. Ну и ушли. Послушай, Анна. У меня для тебя новость.

– Я вижу.

– Сначала прочти мой дневник, тогда все поймешь. А я пока поброжу по магазинам.

– Но ты же только пришла.

– Пойми, пока ты не прочтешь, ты ничего не поймешь. Будь умницей, Анна. Я вернусь через час. Не позже. Так что давай, читай.

И ушла, оставив меня стоять с дневником в руке в опустошенном холле.

Тогда я села и начала читать; дойдя до неожиданного конца ее беседы с леди Кредитон, я поняла, на что она намекала.

Я начала разглядывать оставшуюся мебель, почему-то думая о том, что никто не купит воистину изысканную шкатулку для драгоценностей из эбенового дерева, инкрустированную оловом и слоновой костью, с резным изображением фигур, олицетворяющих весну, лето, осень и зиму. Кому нужна шкатулка для драгоценностей, даже и красивая? Что заставило тетю Шарлотту истратить кучу денег на приобретение вещей, которые мало кто в состоянии купить? Наверху все еще стояла китайская коллекция. Тем не менее недавно у меня появилась надежда, что я смогу расплатиться с унаследованными долгами и, вероятно, начать с начала.

Начать с начала. Именно это и предлагала мне Чантел.

Я с нетерпением ждала ее возвращения. Я попросила Эллен поставить перед уходом чайник. Эллен теперь работала не каждый день. Мистер Орфи занял решительную позицию. Он стал больше зарабатывать и потребовал, чтобы жена помогала ему дома. Таким образом, она делала мне одолжение тем, что вообще приходила.

Пообещав приготовить чай, Эллен добавила, что ее сестра очень уважительно отзывается о сестре Ломан.

– Безусловно, ее ценят.

– Эдит говорит, что она не только хорошая сиделка, но и умная, и даже у ее милости нет оснований для жалоб.

Я была довольна. Я уже думала о том, что мне придется уехать из Англии или, по крайней мере, распрощаться с уединением в «Доме Королевы». Люди часто говорят, что надо начать новую жизнь. Стереотипная фраза. Но Чантел, действительно, предлагает мне новую жизнь… Настоящий отказ от старой. И с прошлым меня будет связывать одна Чантел.

Но я спешила с выводами. А вдруг я неверно поняла намеки Чантел, вдруг я, как когда-то, тешу себя глупыми фантазиями.

Эллен подала чай. Споудовский фарфор на лаковом подносе и изящное серебряное георгианское ситечко. В конце концов, теперь это значения не имеет, к тому же сегодня особенный случай.

В последний раз полюбовавшись на Чантел, Эллен удалилась, и мы остались в доме вдвоем. Чантел начала рассказывать.

– Как только я узнала, что, возможно, меня попросят ехать, я тут же подумала о тебе, Анна. Я с ужасом думала о том, что мне придется оставить тебя одну в «Доме Королевы» да еще с неустроенным будущим. Я поняла, что не смогу решиться на такое. И тут все так неожиданно изменилось… словно вмешалась счастливая рука судьбы. Бедняжку Беддоуз выгнали. Она, конечно, ничего не смыслит в своей работе, и рано или поздно ее все равно бы уволили… вот… и мне пришла в голову великолепная идея, которую я и изложила ее милости.

– В твоем дневнике не написано, что она ответила.

– Я же обожаю драматические ситуации. Разве ты этого не поняла, когда читала дневник? Пойми, если бы я тут же все тебе рассказала, был бы не тот эффект. Это же очень важно. Мне хотелось самой объявить тебе новость.

– Так что же она ответила?

– Так вот, моя вечно стоящая на земле обеими ногами Анна, она не отказалась.

– Твои слова не содержат утверждения, что она стремится меня нанять.

– Стремится нанять? Леди Кредитон никогда не стремится кого-либо нанять. Это другие должны стремиться, чтобы она их наняла. Она выше нас. Она живет на другой планете. Ее волнует лишь одно: удобно то-то или неудобно, и считает при этом, что все вокруг обязаны заботиться о том, чтобы она постоянно находилась в состоянии первом.

Она засмеялась, а я подумала, как хорошо, когда она рядом.

– Ладно, расскажи, что случилось.