Похититель школьных завтраков

– А наши?

– Что наши?

– Наши власти в такие дела не вмешиваются?

– Бога ради! Дипломатическим путем этот вопрос решался бы бесконечно! А ты понимаешь, что чем дольше судно находится под арестом, тем меньше заработает судовладелец.

– А какая выгода от этого тунисскому экипажу?

– Они получают проценты, как у нас полицейские в некоторых городах. Только неофициально. Капитан «Сантопадре» – может быть, он и владелец – говорит, что напал на них «Рамех».

– А это что такое?

– Так называется тунисский патрульный катер, а командует им один офицер, настоящий пират. Так как на этот раз есть убитый, нашим властям придется вмешаться. Префект просил прислать ему подробнейший отчет.

– А почему они свалились нам на голову, вместо того чтобы вернуться в Мазару?

– Тунисец умер не сразу, Вигата оказалась ближайшим портом, но бедняга не выкарабкался.

– Они попросили помощи?

– Да, у нашего катера «Молния», который всегда на рейде в порту.

– Как ты сказал, Мими?

– Что я сказал?

– Ты сказал «на рейде». Наверное, ты так написал и в отчете префекту. Ты же сам себе подгадил, своими руками, Мими.

– А как я должен был написать?

– Пришвартован, Мими. На рейде значит не в порту. Разница принципиальная.

– О господи!

Ясное дело, префект Дитрих из Больцано не отличит баркас от крейсера, но Ауджелло был повержен, и Монтальбано торжествовал.

– Крепись. И чем все кончилось?

– «Молния» добралась до места меньше чем за четверть часа, но там уже никого не было. Она покружила в окрестностях, но безрезультатно. Это все, что портовые власти узнали по радио. В любом случае сегодня ночью патрульный катер вернется в порт, и выяснятся подробности.

– Да ну… – протянул комиссар недоверчиво.

– Что?

– Не понимаю, при чем здесь мы и наши власти, если тунисцы убили тунисца.

У Мими Ауджелло отвисла челюсть.

– Сальво, я, может, и говорю иногда глупости, но ты их выпаливаешь, как из пулемета.

– Да ну! – повторил Монтальбано. Он вовсе не был уверен, что сморозил глупость.

– А о том убийстве в лифте что скажешь?

– Ничего не скажу. Это убийство мое. Ты себе забрал тунисца? А я забираю Вигату.

«Будем уповать на лучшие времена, – подумал Ауджелло. – Иначе помоги нам Господь с таким начальником».

– Алло, комиссар Монтальбано? Говорит Марнити.

– Слушаю вас, майор.

– Я хотел вас предупредить: наше командование решило – и по-моему, справедливо, – что делом траулера будет заниматься управление начальника порта Мазары. Следовательно, «Сантопадре» должен немедленно отшвартоваться. Вы еще хотели собрать какие-нибудь улики на судне?

– Не думаю. Я считаю, что и мы должны последовать разумному примеру вашего командования.

– Я не решался вам это предложить.

– Господин начальник полиции, это Монтальбано. Извините за беспокойство…

– Какие-то новости?

– Нет. Я к вам с вопросом, так сказать, организационного характера. Мне сейчас звонил майор Марнити из управления начальника порта, чтобы сообщить, что их командование решило передать дело о застреленном тунисце в Мазару. И я подумал, может и мы…

– Я понял, Монтальбано. Думаю, вы правы. Я немедленно позвоню своему коллеге в Трапани и сообщу ему, что мы отказываемся от дела. В Мазаре, кажется, отличный заместитель начальника полиции. Вот пусть они этим и займутся. Дело вели лично вы?

– Нет, мой заместитель, доктор Ауджелло.

– Предупредите его, что надо отправить в Мазару медицинское заключение и результаты баллистической экспертизы. Доктору Ауджелло можно оставить копии, если он захочет с ними ознакомиться.

Монтальбано ногой открыл дверь в кабинет Мими Ауджелло, вытянул правую руку, сжал ее в кулак и приставил левую к локтю.

– Выкуси, Мими.

– Что это значит?

– Это значит, что расследованием убийства на «Сантопадре» будут заниматься в Мазаре. Ты остаешься с пустыми руками, а у меня есть труп из лифта. Один – ноль.

Настроение улучшилось. К тому же ветер поутих, и небо снова прояснилось.

К трем пополудни перед Галло, поставленным караулить квартиру покойного Лапекоры до прихода вдовы, открылась дверь квартиры Куликкьи. Бухгалтер подошел к полицейскому и шепотом сообщил ему:

– Женушка моя поуспокоилась.

Галло не знал, как отреагировать на такую новость.