Фамильные ценности

Инспектор вздохнул и двинулся прочь.

— Эй! Осторожно! — Он нахмурился и посмотрел вниз, когда твердое переднее колесо маленького трехколесного велосипеда наехало на его сверкающий черный ботинок.

Малышка взглянула в его ничего не выражающие темные очки, развернулась и что есть мочи устремилась к кучке покупательниц с покрасневшими от ветра носами.

— Ба! Бабушка! — позвала она.

— Иди сюда, я завяжу тебе шарф. Мы еще должны зайти в булочную.

Он перешел через мост Санта-Тринита. Внизу бурлила река, свирепый ветер обжигал лицо, перехватывало дыхание. Покрытые снегом холмы над рекой, за Понте-Веккьо, отсвечивали жемчужно-розовым и фиолетовым, а над ними синело глубокое чистое зимнее небо.

Рука капитана Маэстренжело была теплой и сухой.

— Гварначча, познакомьтесь с прокурором Фусарри, который руководит этим делом.

Худощавый элегантный мужчина, почти скрытый клубами сизого табачного дыма, поднялся из глубокого кожаного кресла, озорная полуулыбка мелькнула на его красивом лице, чем-то напоминающем лицо театрального дьявола. Инспектор, удивленный его присутствием, почти не глядя, протянул руку для рукопожатия. Прокуроры обычно не балуются хождением в народ, они предпочитают вызывать сотрудников к себе. Гварначча вгляделся в лицо прокурора и тут вспомнил его имя. Конечно, это же Вирхилио Фусарри, необычная личность. Последний раз, когда они встречались в связи с расследованием, Фусарри озадачил инспектора тем, что оказался другом семьи, в которой произошло преступление. В ванной комнате за дверью лежит труп, а подозреваемые бросаются к прокурору со словами приветствия: «Ах, дорогой Вирхилио!..» А еще раньше…

— Я вас знаю. — Фусарри внимательно на него взглянул. — Ничего не говорите, я вспомню сам. Хорошо, капитан, давайте присядем и продолжим.

— К вашим услугам, синьор. Так вот. Уже обзвонили все заправки насчет пропавшей машины. Можно предположить, что они ее сменили, едва выехав из города, ведь это первое, что может навести на след. Разумеется, десять дней — это слишком большой срок, уже поздно перекрывать дороги. Семья… — Капитан посмотрел на инспектора.

— Сын обнаружил во дворе собачий поводок. Похоже, похитители пробрались во двор, пока она выводила собаку. Обычно она не запирала ворота на эти десять минут прогулки. Возможно, похитить хотели дочь, молодую женщину лет двадцати, поскольку, как правило, с собакой выходила она. Девушка сотрудничает с нами, во всяком случае, пока. Сына я еще не видел. К тому же есть некий юрист… — Гварначча уточнил иностранное имя в записной книжке. — Патрик Хайнс.

Лицо Фусарри вытянулось.

— Дело осложняется, — заметил капитан. — Инспектор говорит, этот юрист собирается нанять частного детектива.

— Да ради бога! — Фусарри подался вперед, потушив в большой стеклянной пепельнице на столе Маэстренжело едкую маленькую тосканскую сигару. — Собаку нашли?

Оба взглянули на инспектора, который разглядывал фуражку, лежащую на коленях.

— Они не стали бы рисковать, не захотели бы, чтобы собака убежала и подняла шум, — ответил он.

— Итак? — Фусарри снова закурил. Они уже едва видели друг друга в клубах дыма.

— Можно предположить, что они выбросили ее на трассе или прикончили где-нибудь за городом.

— Мы сможем найти ее, капитан?

— Это вполне реально. Нам может помочь ассоциация охотников.

— Хорошо. Первое — это машина.

— Машину мы скоро найдем. — Маэстренжело взглянул на инспектора. — Что вам известно о семье?

Инспектор рассказал, что знал, обращаясь то к фуражке на коленях, то к огромной картине, написанной маслом, справа от головы капитана. Ему вовсе не хотелось говорить об этом сейчас, потому что в голове мелькала лишь вереница не связанных между собой картинок, порой реальных, как неподвижно лежавшие на коленях руки дочери графини, порой существующих только в его воображении, как маленькая золотистая собачка за ставнями палаццо Брунамонти. Что он мог еще сказать?

Но он сказал:

— С семьей надо действовать аккуратно. Между ними нет согласия.

— Согласия никогда не бывает. Вот и не давите на них, — посоветовал капитан.

— Да еще этот частный сыщик.

— Я с ним разберусь, — пообещал Фусарри. Он откинулся назад, взвихрив клубы сизого дыма, и весело взглянул на них. — Теперь я вас вспомнил, — заявил он инспектору. — Мы встречались в доме моего дорогого друга Эуджении, припоминаете?