Фамильные ценности

— Постарайтесь успокоиться, все будет хорошо. Мы вернем ее домой. Вы все правильно сделали, но нам и в дальнейшем будет необходима ваша помощь. — И инспектор вновь попытался отвлечь ее. — Пожалуйста, соберите какую-нибудь одежду Оливии, ту, что она носила и которую еще не успели постирать. Вы понимаете, зачем это?

— Конечно. — Она поднялась, подошла к изголовью кровати и нажала на звонок. Через минуту раздался легкий стук в дверь, и вошла служанка-филиппинка.

— Да, синьорина, — сказала она, шмыгая носом. Ее щеки все еще были мокрые, она и не пыталась сдержаться или скрыть слезы.

— Отведите инспектора в комнату моей матери и дайте ему то, что он попросит.

Инспектор нахмурился:

— Будет лучше, если вы тоже пойдете.

— Я хочу посмотреть, как там Лео.

— Разумеется…

Ничего не оставалось, как последовать за заплаканной служанкой, которая повела его до конца темно-красного коридора. Поднявшись по двум серым ступеням, они оказались в последней спальне. Как он и ожидал, комната была полна света и воздуха. Здесь тоже были фотографии в серебряных рамках — почти стен не видно, — и на всех были сын и дочь. На одной или двух они были сняты вместе, еще маленькими. Инспектор рассмотрел их поближе. Никогда в жизни он не видел таких красивых детей. Неудивительно, что графиня так часто их снимала. Одна черно-белая увеличенная фотография выделялась среди цветных — дочь в тонком балетном платье, от нее будто свет исходил, а фон фотографии казался иллюзорным, размытым. Этот снимок явно был сделан недавно.

— Синьорина занимается балетом?

— Балет давно. Сейчас не танцевать. Сейчас сдавать экзамены. Университет. — Служанке удалось справиться со слезами.

— Да, жаль… — покачал головой инспектор, снова взглянув на прекрасную фотографию. — Конечно, в наши дни всем молодым людям необходимо образование…

Служанка, даже если и поняла его, не ответила.

Зимнее солнце пробилось между длинными муслиновыми занавесками и осветило большую новую кровать, застеленную пастельных тонов шелковым покрывалом. Возможно, гладкая пустота кровати, на которой давно не спали, сильно подействовала на служаку, и она вновь громко разрыдалась:

— Моя синьора! Моя синьора! О, что со мной теперь будет?

Она была такой маленькой, с короткими прямыми волосами, что походила скорее на девочку, а не на молодую женщину, так что инспектор почти машинально успокаивающе погладил ее по голове.

— Ну успокойтесь, успокойтесь. Все будет хорошо. — Он знал, как вести себя в таких ситуациях. — Вы ведь переживаете из-за документов? Я могу попробовать…

— Нет! — Она почти кричала на него. — Моя синьора все для меня делать, делать разрешение работать. Все! Моя плакать о синьоре, потому что они ее убивать!

— Нет-нет… Мы вернем ее домой. А сейчас послушайте меня. У нас есть специально обученные собаки, которые помогут нам найти вашу хозяйку, но для этого вы должны дать нам что-нибудь из ее одежды. Вы понимаете?

— Да, синьор.

— Что-то, что собаки понюхают, а потом… Вам понятно?

— Да, синьор.

Инспектор вздохнул. Он понимал, попроси он ее выпрыгнуть из окна, она ответит «да, синьор» и останется стоять без движения, как сейчас. Но он был опытным полицейским, почему капитан и отправил его сюда. Он попробует еще раз и, если ничего не получится, пошлет за дочерью графини.

— Как вас зовут?

— Сильвия, синьор. — Он протянул ей свой большой белый носовой платок. — Спасибо, синьор.

— Вытрите глаза.

— Да, синьор. — Она сложила платок вдвое и спрятала в карман халата, после чего вытерла глаза рукавом.

— А теперь, Сильвия, одежда твоей синьоры. О-деж-да… — Он осмотрелся и не увидел даже какого-нибудь пояска.

Сильвия открыла дверцы одного из выстроившихся в ряд бело-золотых шкафов — это был явный прогресс.

— Моя синьора иметь много-много платья, — произнесла она гордо. — О-очень… — Она продолжила открывать дверцы и внезапно вытянула что-то длинное, легкое и прозрачное.

— Это когда мистер Патрик приехать из Штатов. Моя синьора очень красивая для мистер Патрик… О, моя синьора… — Вернувшись к реальности, она снова принялась рыдать. Прозрачная тонкая ткань выпала из ее маленьких рук.

Инспектор поднял вещицу. Ее недавно постирали, поэтому она была совершенно бесполезна.

— Грязное белье, — сказал он медленно, сжав локоть служанки. — Где грязное белье твоей синьоры? Для стирки?