Глава 21
АРЕНА
Поиски Константина Юзбашева начались сразу же после того, как Колосов вернулся в управление. Узнав, кто из его подчиненных на месте, он вызвал всех к себе, раздал по телефонному справочнику, поручив обзвонить все указанные там НИИ, профилирующие по биологии, зоологии и антропологии. Их было не так уж много. Сам же начал наводить справки об общежитиях. Однако звонок на Серебряную набережную ничего не прояснил. Заведующий, с которым после долгих препирательств наконец-то соединили начальника отдела убийств, сообщил, что Юзбашев съехал неделю назад, забрав все свои вещи.
— Он не сказал, куда направляется? — допытывался Никита.
— Я был в отпуске, ничего не знаю, — отвечал заведующий.
С великим трудом через УВД города Казани Колосов дозвонился и в Казанский университет, справляясь, не вернулся ли Юзбашев на прежнее место работы. Но на биофаке о нем давно ничего не слышали.
Пятница — короткий день. В пять вечера звонить куда-либо было уже бессмысленно. Поэтому утром в субботу, едва переступив порог своего кабинета, Колосов снова повис на телефоне. Проигнорировав предупреждение Званцева, он обзвонил и Московский зоопарк, и кафедру биофака МГУ, а затем принялся за цирки. В Новом администратор чуть было не обнадежил его, что есть, мол, но оказалось, что просто перепутал фамилию. На Цветной бульвар Никита звонил с некоторым душевным трепетом: ну как нарвешься на самого Никулина? Однако и там начальнику отдела убийств помочь ничем не смогли.
К полудню Колосов совсем пал духом, безнадежно просматривая телефонный справочник, испещренный галочками проверенных мест предположительной работы Юзбашева, который все больше начинал напоминать ту иголку, что виртуозно прячется в таком грандиозном стоге сена, как столица.
В начале первого в кабинет заглянул Коваленко.
— Все сидишь? Домой не собираешься? — спросил он. Как человек, только что отбарабанивший сутки, он мог себе позволить такую роскошь. — Результаты?
— Дырка от бублика, — Колосов швырнул справочник на подоконник. — Вот только что в цирк на Цветной звонил. Глухота. И куда теперь?
Коваленко полистал телефонный справочник.
— Слушай, — сказал он вдруг. — А в Олимпийскую деревню?
Никита оторвался от мрачного созерцания повязки на руке.
— А что там?
— Цирк-Шапито. Прошлую субботу Ленка моя с подружками ходила. Вернулась в полнейшем восторге. Целый вечер мне про клоунов и тигров рассказывала.
— Так туда номера нет, но… подожди-ка, — Никита быстро связался с дежурным по УВД Юго-Западного округа, узнавая телефон отделения милиции, обслуживающего Олимпийскую деревню.
Около получаса он беседовал с различными чинами от лейтенанта до майора, а затем его соединили с неким старшим оперуполномоченным Свидерко. Тот оказался на «сутках», и вот с ним-то Никита тут же нашел общий язык. Они сразу перешли на «ты».
Повесив трубку, он откинулся на спинку стула.
— Все.
— Что? Неужели нашли? — Коваленко даже привстал.
— Сейчас он подскочит туда, уточнит. Но вроде — да.
Он в паспортно-визовую звонил по другому телефону. И фамилию Юзбашева там уже слыхали.
Московский опер вышел на связь через полтора часа.
— Есть, — деловито отрапортовал он. — Слушай, друг, ты вот что. Ты давай-ка сюда. У них представление в половине пятого. Ну и сходим. Я приглашаю. Так этот Костя у вас в убийстве подозревается?
— В трех.
— Только ты эту гниду с моего участка сегодня же убери. Ладно?
— Договорились, — усмехнулся Никита.
— Встречаемся у кассы. У меня зеленый «москвичок», — бросил довольный Свидерко.
Никита отпер сейф. Коваленко наблюдал, как он достает и проверяет оружие.
— Его сюда привезешь? А потом что?
— Не я, — ответил Колосов. — А ты, Слава, его сюда привезешь. И вообще — сделаем так…
Он снял трубку и связался с дежурным по оперативно-поисковому отделу розыска.
Цирк-шапито встретил начальника отдела убийств бравурным маршем, рвущимся через выставленные на улицу динамики, развевающимися, точно пестрое белье на шестах, цветными флажками, гомоном толпившихся у кассы зрителей, пронзительными криками торговцев попкорном, писком и смехом детворы.
Из своих тридцати четырех лет Никита не был в цирке добрых четверть века. Неудивительно, что эта праздничная суета подействовала на него как некий новый раздражитель.