Мизерере

Он двинулся дальше. Слева на парковочной площадке стояло несколько машин. Он увидел другие постройки. Все деревянные, с солнцеотражающими крышами вместо обычных двойных с потолочными перекрытиями. Все смахивало на курортный поселок среди подстриженных деревьев. Лишь одна деталь выдавала враждебность этого места. Очередная ограда из стальных прутьев с острыми лезвиями наверху, поблескивающими в свете медленно поворачивающихся прожекторов на сторожевых башнях. Здесь билось сердце Колонии.

Сделав большой крюк, Волокин направился к больнице. С правой стороны здания он обнаружил боковую дверь. Она также закрывалась на биометрический замок. Волокин приложил фальшивый отпечаток, и дверь тут же открылась. Русский подумал, что Валь-Дувшани наверняка важная шишка. Его отпечатком можно открыть любую дверь.

Волокин проник в темный коридор. Пока он не собирался рыскать по закоулкам больницы: ему нужна была запретная детская территория. Еще одна противопожарная дверь. С очередным биометрическим замком. Он открыл ее так же, как две предыдущие. Переступив порог, он физически ощутил, что перешел границу. Ограду со стальными лезвиями снаружи и ту, за которой скрывались все тайны внутри Колонии.

Он пошел дальше по коридору. Издалека доносился шум кондиционера. Свет дежурных ламп, приглушавший шаги линолеум, белые стены — все это вместе убаюкивало, чуть ли не усыпляло. От этого места у него не осталось никаких воспоминаний. Здесь он ни разу не был, когда жил в Колонии. И именно поэтому остался в живых.

Воло добрался до следующего вестибюля. Он выглядел отражением первого. Единственная разница заключалась в том, что он не был освещен ничем, кроме лунного света. Волокин пересек его и без малейших затруднений вышел за дверь.

«Зона чистоты», а точнее, «атриум». Теперь он припоминал названия. Все здания и оранжереи расположены широкой дугой на дне неглубокой долины с пологими склонами.

В центре высилась гигантская деревянная рука, обращенная к небу. Когда-то она наводила на него ужас. Замысел был христианским, но в скульптуре чувствовалась таинственная связь с тотемами тихоокеанских племен. Тех окраинных земель, где верят в безличную силу — ману, присущую душам умерших вождей и всяческим духам. Да, в этой деревянной ладони, открытой небесному своду, было что-то языческое, первобытное, что-то дохристианское.

Волокин обошел скульптуру и через атриум направился к теплицам, по-прежнему избегая тропинок. Теперь его поразила мягкость лужайки. Не жесткая степная трава, скрипящая под подошвами, а нечто вроде бархата. Его удивило отсутствие охраны и собак. Значит, вся система безопасности была электронной. Не слишком приятное открытие. Так или иначе, незаметно для него самого его уже засекли.

Волокин вошел в первую оранжерею. Запах влажной земли вызвал воспоминание. Его детские руки собирают эти цветы, потому что в оранжерее полно цветов. Он отбросил непонятное воспоминание и дождался, пока глаза привыкнут к темноте. Теперь он различил две клумбы, разделенные центральным проходом.

Похоже на тюльпаны.

Но тут же он понял, что ошибся.

Не тюльпаны, а маки.

Он невольно улыбнулся. На своей автономной территории колонисты возделывали опиумные поля. Защищенные от холода и посторонних взглядов. Нетрудно представить, что происходило дальше. Наркотик вывозили в Европу, пользуясь дипломатической неприкосновенностью. Опыт Южной Америки в выращивании наркоты. Фантастическое богатство «Асунсьона».

Круг замкнулся.

Для Волокина все началось с наркотиков.

Сегодня ночью все завершалось ими же.

Он шел, вдыхая влажные испарения мака. Он был уверен, что в оранжереях установлены камеры и с минуты на минуту его схватят. Но ему плевать. Пока он шел между клумбами, отрава растекалась в его сердце. Голод. Ломка. Призыв… Он приблизил руку к незрелой коробочке. Она дрожала… Она…

Вдруг оранжерею залили струи воды. Брызги образовали дымку, похожую на белый порошок. Он едва успел отступить к двери, но все равно промок.

Смеясь, он вышел из оранжереи.

Это был победный смех.

У цветов зла был особый запах.

Чудесный запах судебной процедуры…

Если удастся доказать, что Колония выращивает мак, ее руководителей можно будет обвинить в нарушении международного права. И никакие границы их не спасут: выращивать наркотики запрещено по всему миру.