Песня на двоих

— Вдохновение? — чуть усмехнулся Шеллар.

— Вроде того… Так что, уже почти половина восьмого? Ладно, пойду умоюсь… Пять минут подождете?

Пока жертва вдохновения, вполголоса матерясь, смывала с лица чернила и остатки сна, его величество попытался разобрать россыпь мелких пятнышек на стене, но даже его могучий интеллект и некоторый опыт шифровальной работы потерпели сокрушительное поражение перед творением полоумного барда. Тогда он оставил бессмысленный труд и задумался о том, что даже самые бредовые события имеют разумную причину и логическое объяснение. Казалось бы, обстановка в квартире Кантора с первого взгляда наводит на мысль, что здесь всю ночь проходил фестиваль скальдов с Ледяных островов. Согласно сведениям лондрийских этнографов, барды этого достойного народа обожают подобные мероприятия. Каждые две-три луны они собираются вместе, устраивают поэтические состязания, делятся опытом и творческими планами, а попутно надираются до поросячьего визга, бьют друг другу морды, ставят на уши весь поселок или пару гектаров леса (в зависимости от места проведения) и обязательно украшают ближайшие скалы памятными надписями, кои, проспавшись, затрудняются прочесть. Все это действо торжественно называется высокоученым словом «конвент», позаимствованным у цивилизованных соседей.

Итак, на первый взгляд комната напоминает варварский поселок после фестиваля скальдов, однако любой несуразности находится логичное и связное обоснование. Погас осветительный шар, кончились спички, не нашлось бумаги — все естественно, не бежать же среди ночи по закрытым лавкам. Одно только вызывает недоумение — как товарищ Кантор собирается прочесть все, что сам вчера накорябал? И невыносимо интересно: сможет он что-то там разобрать или и в этом отношении уподобится скальду после конвента?

— Вот я и к вашим услугам, — объявил Кантор, вбегая в комнату и на ходу натягивая рубашку. — Давайте, что у вас там опять стряслось?..

— Да не стряслось, а так, небольшая интрижка наметилась… Только прежде чем я начну о деле, скажи в двух словах: что хотела от тебя Ольга?

— Я уж думал, вы и не спросите… — криво усмехнулся Кантор, завистливо посматривая на королевскую трубку.

— Я держался изо всех сил, — развел длиннющими руками его величество, — но ты же знаешь, если мне что-то интересно…

— …То никакое королевское воспитание не заставит вас вспомнить о такте и уважении к чужой личной жизни, — насмешливо закончил за него Кантор и все-таки решился: — Ваше величество, дайте закурить, а? Сил моих больше нет на праведное существование, надоело, пусть я лучше сдохну… И спички тоже, а то у меня нет…

— Держи спички и поведай мне, что же такое узнала Ольга. Вчера, когда мы возвращались с приема, ее просто-таки распирало от желания что-то тебе сказать… В двух словах: это то, о чем я думаю?

— То самое… — Мистралиец погрустнел и меланхолично принялся сыпать табак на клочок бумаги, оторванный от исписанного и смятого листа. — Я вот думаю-думаю и никак не могу понять: то ли мой папа на старости лет из ума выжил, то ли у него прорезалась какая-то особая мудрость, которой мне не дано постигнуть как непосвященному… Вот вы, ваше величество, выдающегося ума человек, можете хоть примерно объяснить: зачем он это сделал?

— Прости, а что именно он сделал?

— Он рассказал Ольге о проклятии! Все в подробностях и с комментариями!

— Твою главную тайну он тоже раскрыл?

— Нет, это уж Ольга давно сама догадалась, только проверить случая не выпадало. Словом, все одно к одному, и именно в этот вечер…

— И чем закончилось объяснение? Вы поссорились или наоборот?

— Вы хоть не прикидывайтесь наивным, ваше величество! Вы видите где-то в моей кровати Ольгу? Так чего спрашиваете? Давайте уж, выкладывайте ваше срочное дело, ради которого вы меня затемно разбудили.

— Неправда, уже рассвело, — не удержался от поправки дотошный король. — Ты действительно торопишься или не желаешь ни с кем говорить об этом? Может быть, мы бы что-нибудь придумали…

— Не сейчас. Мне еще надо самому все обдумать, и придется все-таки объясниться с Карлосом… Нет, действительно, не сейчас. Давайте ваше дело. Вы же не затем пришли, чтобы поспрашивать меня об Ольге?

— Ты прав, не затем. Дело вот какое. Возможно, ты на меня обидишься, но честное слово, все получилось экспромтом…

— Так-так, — мрачно вставил Кантор, и корявая самокрутка уехала куда-то в самый угол рта. — Ваше величество опять всунуло меня в какие-то свои политические игры, не спрашивая моего мнения и даже для приличия не сообщив мне об этом.