Рейтинг темного божества

Подвал был просторным и сумрачным, похожим на бункер бомбоубежища. Тут имелся и свой винный погреб со стеллажами, заполненными бутылками, и небольшой тренажерный зал. Имелось и еще одно помещение, отгороженное кирпичной перегородкой. Вход в по помещение охраняла крепкая стальная дверь с американским сенсорным замком. Он был настроен на биометрические данные гражданина Стахиса — Брата Стефана и открывался лишь тогда, когда тот прикладывал к сенсорной панели указательный палец правой руки.

Но сейчас стальная дверь была распахнута настежь. В подвале, в отличие от второго этажа, свет был выключен. Только в комнате за стальной дверью с кромешной тьмой отчаянно боролись тусклые огоньки свечей. Царила напряженная тишина.

Возле открытой двери стояли двое — Иван Канталупов — это он прибыл на бежевой «Тойоте», засеченной наблюдением, и Антон Брагин. Канталупов никогда прежде не видел Брагина таким — лицо его было мертвенно-бледно и покрыто мелкими бисеринками пота. Белая крахмальная рубашка взмокла на спине и под мышками. Ворот был расстегнут, галстук отсутствовал. Брагин бессильно привалился спиной к кирпичной стене, словно ноги его — неутомимые, энергичные, хорошо тренированные ноги — отказывались его держать. Он так сильно, так дико, так панически волновался, что… глядя на него, и самому Ивану Канталупову становилось страшно. Сердце стискивало, будто железными клещами. «Что же это такое? — думал он в полном смятении. — Ведь сегодня только пролог к началу. А мы все так позорно трусим. Ведь мы же сами хотели этого. Жаждали, добивались… И вот это начинается. Начинается!! Так что же мы, здоровые взрослые мужики, трясемся, как овечьи хвосты?!»

Он покосился на Брагина — взгляд того был устремлен на высокую крепкую подставку — аналой в центре этой затхлой, пустой, замурованной комнатушки без окон. Подставка была покрыта черной тканью. На ней ничего пока еще не было, но Брагин смотрел туда неотрывно. Губы его дрожали. Оранжевые огоньки свечей, расположенных кругом на полу и вдоль стен, отражались в его остекленелых глазах.

Стояла могильная тишина. Сюда, в этот подвал, не проникало ни одного звука снаружи. Не доносился даже грохот боевика из включенного наверху телевизора. Но вот в темноте послышались шаркающие шаги. Кто-то медленно и осторожно спускался по винтовой лестнице.

Канталупов увидел знакомую высокую фигуру. Он был снова с ними. Сюда, в эту потайную подвальную комнату, он принес на руках свою сестру. Она цепко и преданно обвивала руками его шею. Он был в длинном темном жреческом одеянии, а она совершенно обнаженной. Ее маленькое хрупкое тело светилось фарфоровой белизной.

Тому, что должно было произойти здесь и сейчас, предшествовал подготовительный ритуал. Когда Канталупов приехал, этот ритуал уже начался. Он — очень сосредоточенный и серьезный — сидел в спальне на полу у ног своей сестры. Мыл ее ноги ритуальным настоем из розового масла и свежей свиной крови, вытирал их куском черного шелка. Гладил ее, успокаивал, тихо о чем-то просил. Она казалась безучастной ко всему, что он с ней делает. Нагота совсем ее не стесняла. В глазах было странное отрешенное выражение — она словно смотрела мимо них, сквозь них.

Кого видела она там, за их спинами, в темноте?

Иван Канталупов почувствовал, как при этой мысли и его охватила нервная дрожь. Он вспомнил, как они с Брагиным только что присутствовали при ритуале соединения. Он и его сестра стали единой плотью — это была тоже часть подготовительного обряда. Он опрокинул ее как неживую целлулоидную куклу на постель и взял подряд несколько раз. Он стонал и извивался у них на глазах от наслаждения, как от сильнейшей боли. А она — его сестра — не проронила ни звука. Ее молчание было пугающим. Она смахивала на мертвую. Она была уже явно не с ними.

Где она была? С кем?

Мысль — нелепая и неотвязная — сверлила Канталупова: вот если бы в Мышкине про все это узнали… Вот если бы все это и то, другое, что вот-вот случится здесь и сейчас, узрела Ирина — светлая рыжая королева. Сколько бы еще злых пощечин она бы ему отвесила? А может, и ее все это затянуло, намертво привязало бы к себе? Кто ведает сердце женщины, кто знает, что ему на самом деле желанно?

На его глазах он с сестрой на руках приблизился к подставке. Наклонился и опустил женщину на холодный цементный пол. Она лежала на спине как неживая. Глаза ее были закрыты.

Он прошел в темноту — в глубь помещения. Там в стенной нише был вмонтирован несгораемый сейф. Открыть его мог только он — требовались опять-таки биометрические данные. Сейф был сделан заблаговременно — Иван Канталупов сам, лично по его просьбе нашел надежную немецкую фирму, которая сделала все точно и добросовестно, соответственно с пожеланиями клиентов.