29 отравленных принцев

— Я бы на вашем месте так и сказал.

Аврора усмехнулась:

— Вы мужчина. Вам это проще. И вообще, что вы во всем этом понимаете?

— Да, мало что я во веем этом понимаю. Запутано очень. Встречались, потом расстались, потом вместе за столом посидели в теплой компании. Бац — он мертвый, и она даже на его похороны не пришла. Нелогично, — сказал Колосов. — И ко всему еще выясняется, что обиделась она на него, беднягу, именно потому, что он ее ребенка хотел назвать своим, то есть почти усыновить.

— Да это мой ребенок, мой сын! Жизнь моя! — воскликнула Аврора. — Я только сейчас поняла, случись что со мной — мои дети, они же никому не нужны будут. Даже отцу родному. А Студнев, с этой его трепотней, этими улыбочками… Разве можно было такое говорить? Он же такими словами, этой ложью приговор подписал, идиот, и себе, и мне!

— Гусаров, ваш муж, таких откровенных заявлений вашему приятелю не простил бы? — быстро спросил Никита.

— Да что вы о моей жизни с Гусаровым знаете? Я в его доме иногда дышать боялась, не то что…

— Скажите, Гусаров звонил вам в тот вечер, в пятницу?

— Да. По мобильному. Мы все сидели за столом. И вдруг он позвонил.

— А чего он от вас хотел?

— Он разговаривал со мной очень грубо, оскорблял всячески.

— Но ему что-то было от вас нужно? В связи с чем он звонил вам? — допытывался Колосов.

— Наши адвокаты в тот день встречались. Они должны были договориться о выплатах на детей. Он… Гусаров всегда раньше говорил, что будет помогать детям. И я думала, что… что он понимает свои обязанности отца. Но в ту пятницу он вдруг позвонил и… Это было ужасно. Он оскорблял меня по-всякому, угрожал.

— Он отказывался обеспечивать детей? — спросил Колосов. — Что конкретно он вам говорил?

— Ничего, просто… Я же вам объясняю — он словно с цепи сорвался, полный рот ругательств и угроз в мой адрес. — Аврора взглянула Колосову в глаза. — Я смертельно испугалась, понимаете? Да, в последнее время он ко мне относился плохо, очень плохо, но детей никогда не задевал, и тут вдруг… И я подумала, что…

— Что те неосторожные слова Студнева каким-то образом дошли до ушей вашего бывшего мужа? — спросил Никита.

— Да, — кивнула Аврора, — я так сразу и подумала: доигрались мы.

— Но напрямую в той телефонной беседе Гусаров вас в измене не обвинял?

— Нет, он просто орал на меня. Угрожал. Кричал, что я достала его…

— А зачем вы все-таки звонили Студневу в понедельник? — спросил Никита. — Когда я вам по его телефону ответил?

— Я не знала, что мне делать, что думать. Звонок Гусарова меня выбил из колеи. Я тревожилась. И решила позвонить Максу, выяснить однозначно…

— Что выяснить однозначно?

— Говорил ли он что-нибудь о моем сыне кому-нибудь. Мог ли Гусаров как-то услышать эту ложь?

— Аврора, простите, что я задаю вам такой вопрос, — сказал Колосов, — но если уж совсем честно, между нами, вы и Студнев раньше, до вашего развода, никогда… нет?

— Я была верна Гусарову, — ответила Аврора, — смешно звучит, но… И думать не смела о чем-то таком, не то что… Все восемь лет нашей совместной жизни по струнке ходила, как пионерка. Потому, наверное, и живу до сих пор, воздухом дышу.

— Вы о муже прямо как о какой-то Синей Бороде говорите, — усмехнулся недоверчиво Никита. — Ну ладно, хоть что-то выяснил. Извините за дерзости невольные. Мне самому не очень приятно о такой дряни с вами говорить, как убийство. Я о другом бы с вами хотел беседовать: о ваших песнях. Одна мне очень нравится, про любовь… «Любовь, моя любовь, как рассказать мне о ней тебе…» Это кто вам такую музыку классную написал?

— Один парень из Челябинска. Я даже фамилии его не знаю, — тихо сказала Аврора, — они группу свою хотели в Челябе организовать, спонсоров искали. Ну, и в одном клубе попались на глаза Гусарову. Он их послушал, наобещал с три короба и купил сразу несколько песен. Оптом. Я спела «Любовь». Ну и удачно все вышло, хит родился. А тот парень, автор, потом погиб. Вроде пьяный на мотоцикле разбился, а там уж не знаю… Что вы на меня так смотрите? Вы же о песнях моих хотели говорить со мной. А я правду вам о них рассказываю.

— Вы еще будете петь, Аврора? — спросил Никита.

— Понятия не имею. Сложно все как-то стало. Одной очень сложно. Пока у меня планы самые скромные. В сентябре старший мой, Дима, в школу пойдет. Школу надо искать приличную — лицей, гимназию. Потом с квартирой надо как-то вопрос решить. Мы ведь до сих пор у мамы моей на чемоданах ютимся.