Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1

— И вы услышали много неприятного о первом консуле?

— Да меня чуть не поколотили за то, что я дурно высказывался о нем, — со смехом ответил Бонапарт. — Если бы Дюрок не пустил в ход дубину, я думаю, нас бы арестовали и отправили на пост Шато-д'О.

— Однако все это не объясняет, каким образом среди похвал первому консулу зашла речь о долгах госпожи Бонапарт.

— Похвалы первому консулу перемежались очень неприятными словами о его жене. Говорят, что госпожа Бонапарт разоряет мужа своими туалетами, что она повсюду наделала долгов, что самое простое ее платье стоит сотню луидоров, а самая скромная шляпка — сто франков. Как ты понимаешь, Бурьен, я всему этому не верю, но дыма без огня не бывает. В прошлом году я оплатил долгов на триста тысяч франков. Допустим, это случилось из-за того, что я не присылал денег из Египта, но теперь дело обстоит иначе. Каждый месяц я даю Жозефине шесть тысяч франков на туалеты. Я считаю, что этого ей должно хватать. Несчастная Мария-Антуанетта лишилась популярности именно из-за подобных сплетен. Бурьен, я хочу, чтобы ты узнал у Жозефины, как обстоят дела, и все уладил.

— Вы не можете себе представить, — ответил Бурьен, — как я счастлив, что вы сами об этом заговорили. Сегодня утром, когда вы с нетерпением ждали меня, госпожа Бонапарт просила меня поговорить с вами о неприятном положении, в которое она попала.

— Неприятное положение? Бурьен, что вы имеете в виду? — спросил Бонапарт у своего секретаря, снова перейдя на «вы».

— Я думаю, что она очень расстроена.

— Кем?

— Кредиторами.

— Кредиторами? Я полагал, что избавил ее от них!

— Совершенно верно, но это было год назад.

— И что же?

— За год ситуация совершенно изменилась. Год назад она была женой генерала Бонапарта, теперь она — супруга первого консула.

— Бурьен, этому нужно положить конец! Я не желаю больше слышать ничего подобного.

— Совершенно с вами согласен, генерал.

— Вы проследите, чтобы всем было уплачено.

— Прекрасно! Дайте мне необходимую сумму, и ручаюсь, что все будет немедленно улажено.

— Сколько вам нужно?

— Сколько мне нужно?.. Э… Ну…

— Говорите!

— Видите ли, именно это госпожа Бонапарт не решается вам сказать.

— Как?! Она не решается? А ты?

— Я тоже, генерал.

— Ты тоже? Должно быть, это бешеные деньги!

Бурьен испустил вздох.

— Хорошо, — продолжал Бонапарт, — если я прикину по прошлому году и дам тебе триста тысяч франков…

Бурьен молчал. Бонапарт с беспокойством посмотрел на него.

— Говори же, болван!

— Ну что же, генерал, если вы дадите мне триста тысяч, этого хватит, чтобы рассчитаться с половиной долгов.

— С половиной! — воскликнул Бонапарт, вставая. — Шестьсот тысяч! Она должна… шестьсот тысяч франков?..

Бурьен кивнул.

— Она сама вам это сказала?

— Да, генерал.

— И где же, по ее мнению, я должен взять эти шестьсот тысяч? Из пятисот тысяч, которые положены мне как консулу?

— О, она надеется, что у вас отложено несколько тысяч.

— Шестьсот тысяч франков!.. — повторил Бонапарт. — Моя жена тратит шестьсот тысяч на платья, а я назначаю пенсию в сто франков вдовам и детям храбрецов, погибших у Пирамид и Маренго! И даже этого я не могу дать всем нуждающимся! Они целый год живут на сто франков, а госпожа Бонапарт носит платья за сто луидоров и шляпки за двадцать пять. Бурьен, вы, должно быть, плохо расслышали. Не может быть, чтобы это было шестьсот тысяч.

— Я все прекрасно расслышал, генерал. Госпожа Бонапарт поняла, как обстоят дела, только вч" ера вечером, когда увидела счет за перчатки на сорок тысяч франков.

— Что вы сказали?! — воскликнул Бонапарт.

— Я сказал, сорок тысяч за перчатки, генерал. Что делать? Положение именно таково. Вчера вечером госпожа Бонапарт вместе с госпожой Гюло занималась подсчетами. Всю ночь она проплакала, сегодня утром я застал ее в слезах.

— О! Пусть поплачет! Пусть плачет от стыда, от угрызений совести! Сорок тысяч на перчатки!.. За сколько времени?

— За год, — отвечал Бурьен.

— За год! Содержание сорока семей! Бурьен, я хочу видеть все счета.

— Когда?

— Немедленно. Сейчас восемь часов. На девять я назначил аудиенцию Кадудалю, так что у меня есть время. Немедленно, Бурьен, немедленно!

— Вы правы, генерал, покончим с этим делом, раз уж мы взялись за него.

— Принесите мне все счета! Все, вы слышите? Мы вместе просмотрим их.