53  

— Пусть будет так! — ответил Жорж, поклонившись. — По крайней мере, я буду раздавлен, не отступив от веры моих предков, и, может быть, Господь простит мне мои заблуждения, ошибки, совершенные ревностным христианином и набожным чадом.

Бонапарт положил руку на плечо молодого вождя шуанов.

— Хорошо, — сказал он ему, — но, по крайней мере, сохраняйте нейтралитет. Не вмешивайтесь в ход событий, пусть троны колеблются, короны падают. Как правило, представление оплачивают зрители, но вам заплачу я, чтобы вы смотрели на меня.

— И сколько же вы дадите мне за это, гражданин первый консул? — поинтересовался Кадудаль.

— Сто тысяч франков, сударь, — отвечал Бонапарт.

— Если вы предлагаете сто тысяч в год простому командиру партизан, сколько же вы предложили принцу, за которого он сражался?

— Ничего, сударь, — свысока ответил Бонапарт. — Вам я плачу за храбрость, а не за принципы, которыми вы руководствуетесь. Я хочу доказать вам, что для меня, который сам себя сделал, существуют только те люди, которые сами чего-то добились. Соглашайтесь, Жорж, прошу вас.

— А если я откажусь? — спросил Жорж.

— Вы будете не правы.

— Буду ли я по-прежнему свободен уехать отсюда, куда захочу?

Бонапарт подошел к двери и позвал:

— Дюрок!

Дюрок появился на пороге.

— Проследите, — сказал Бонапарт, — чтобы господин Кадудаль и два сопровождающих его офицера могли беспрепятственно перемещаться в Париже и чтобы им причиняли беспокойства не больше, чем если бы они находились в своем лагере в Музийаке. Фуше получил приказ выдать им, если они пожелают, паспорта в любую другую страну.

— Вашего слова мне достаточно, гражданин первый консул, — сказал Кадудаль с поклоном. — Сегодня вечером я уезжаю.

— Могу я узнать, куда?

— В Лондон, генерал.

— Тем лучше.

— Тем лучше?

— Да, потому что вы вблизи увидите людей, за которых сражались…

— И?..

— И вы сможете сравнить их с теми, против кого вы сражались. Но предупреждаю вас, полковник, покинув Францию…

Бонапарт замолчал.

— Я жду продолжения! — напомнил Кадудаль.

— Не возвращайтесь, не предупредив меня, в противном случае к вам будут относиться как к врагу.

— Это будет честь для меня, генерал, потому что этим вы подтвердите, что меня стоит бояться.

Жорж поклонился первому консулу и вышел. На следующий день в газетах можно было прочесть:

«После аудиенции, которую Жорж Кадудаль получил у первого консула, он попросил разрешения беспрепятственно выехать в Англию.

Такое разрешение было ему дано при условии, что он вернется во Францию лишь с разрешения правительства.

Жорж Кадудаль пообещал освободить от данного ему слова всех офицеров-мятежников, которые считали себя на его службе и которых он освобождает от нее фактом своей капитуляции [39] ».

В самом деле, вечером того же дня, когда состоялась аудиенция у первого консула, Жорж написал письма бывшим соратникам во все концы страны:

«Я считаю, что продолжение войны принесет Франции новые несчастья и разруху. Поэтому я освобождаю вас от данной мне клятвы, которой я вновь потребую лишь в том случае, если французское правительство нарушит обязательства, данные мне и касающиеся как меня, так и вас.

Если под видом мирного договора скрывалось предательство, я вновь буду должен положиться на вашу верность, и я уверен, что смогу это сделать.

Жорж Кадудаль».

Имя каждого офицера шуанов было написано рукой Кадудаля, так же как и само письмо.

IX

ДВА БОЕВЫХ ТОВАРИЩА

В то время как в салоне Людовика XIV проходила эта знаменательная встреча, Жозефина, уверенная в том, что Бурьен один, накинула пеньюар, вытерла покрасневшие глаза, припудрилась, сунула изящные креольские ножки в расшитые золотом турецкие шлепанцы из небесно-голубого бархата и быстро поднялась по небольшой лестнице, которая вела из ее спальни в молельню Марии Медичи.

Подойдя к двери кабинета, она остановилась, прижав руки к груди и сдерживая биение сердца. Осмотревшись вокруг и убедившись, что Бурьен в самом деле один, пишет, сидя спиной к двери, она неслышно подошла и дотронулась до его плеча. Бурьен обернулся, улыбаясь, по легкости прикосновения узнав ту, что стояла у него за спиной.

— Скажите же мне, сильно ли он рассердился? — спросила Жозефина.

  53  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×