Флердоранж — аромат траура

— Вы, значит, по поводу убийства моего зятя, — произнес Чибисов. — Ну я слушаю — есть какие-то новости? Успехи в расследований? Я ждал, я все время звонил в прокуратуру — и следователю, и зампрокурора, так меня все только отговорками сплошными кормили. Так что же скажете мне хорошего вы, уголовный розыск?

— Мы работаем, — ответил Никита поуже сложившейся ритуальной традиции, — ищем.

Чибисов повернулся в сторону молчавшего Трубникова.

— Это я уже слыхал все, — сказал он сухо. — Эта песня нам знакома. Все та же отговорка. Вон Николай Христофорыч прямо говорит — безнадега это. Смерть Артема, зятя моего, потрясение, травма дочки моей ненаглядной — все безнадега, мол. Потому что зацепок нет!

— Я этого не говорил, Михал Петрович, — Запротестовал Трубников. — А то что трудности — вот что я вам говорил. Трудности большие…

— А мне плевать на трудности, — Чибисов сверлил их тяжелым взглядом. — Я что у вас, суда, что ли, прошу? На хрен он мне — этот ваш суд, следствие. Я только имя прошу подонка. Видите, как мало мне надо? И затруднять я вас горем своим, отвлекать от ваших неотложных дел не собираюсь. Уж сам как-нибудь… Мне надо только, чтобы вы мне сказали — это убил он. И все.

— И что вы сделаете? — спросил Никита.

— А это уж мое дело. Дело отца. Я долго не знал, что мне делать, а теперь знаю. Было время придумать.

— Я бы вам назвал имя убийцы прямо сейчас, Михаил Петрович, — сказал Никита, — но я пока не знаю, кто убил вашего зятя. И ошибиться при таком серьезном раскладе права не имею.

— А чего ж вы тогда снова ко мне пришли? — Чибисов еще больше нахмурился. — Допрашивать меня? Так меня уже раз шесть допрашивали.

— Насчет Полины мы в основном пришли, Михаил Петрович, — сразу нашелся Трубников. — o, что оправилась она — это, конечно, хорошо. Это радует. Одно нас тревожит — два ведь уже нападения было. Чуть жива осталась. А тут я иду через поле — гляжу, она одна. Ходит одна, гуляет одна. Этим утром гляжу —на мопеде своем опять куда-то одна катит… То, что она показания наконец дала нашей сотруднице, это, конечно, ситуацию разрядило как-то, но риск все же остался…

На лице Чибисова появилось какое-то болезненное, мучительное выражение.

— Христофорыч, тебе ли не знать, как я… — Чибисов словно искал слова и не находил. — А что прикажете делать? Не пускать ее? На замок дома запирать? Я хотел, чтобы Полина на какое-то время уехала отсюда в Москву — так она не хочет, отказывается наотрез. С Лизой уж думали, думали, как ее оградить, обезопасить… Лиза вон предлагает охранника нанять. Но кого, скажите, охрана спасла? Как громкое убийство по телевизору — босса замочили, а охранники целы-целехоньки. Да и не доверю я дочь чужому человеку. А запирать ее после того, что она пережила, не могу. Это только душу ей разбередит еще больше. Лиза говорит: надо вести себя как ни в чем не бывало, чтобы она поскорее все забыла.

— Это Кустанаева вам так советует? — спросил Колосов. Чибисов кивнул.

— Вы простите, что я этой щекотливой темы касаюсь, но только сейчас Елизавета Максимовна не стала скрывать от нас, что ее с вами связывают близкие отношения.

— Ну а что скрывать? И так вся округа знает, что мы живем, — Чибисов покачал головой. И то же самое сделал отраженный в глянцевой крышке стола его смутный двойник.

— Михаил Петрович, а вы сами кого-нибудь подозреваете в убийстве и нападении? — спросил Никита. — Вы вот говорите — вам от нас только имя нужно. Может, не имя, а лишь подтверждение своим собственным подозрениям?

— Никого я не подозреваю. Не знаю, — глухо сказал Чибисов. — Подозревал бы кого-то, ваша помощь мне бы не потребовалась. А я, как видите, до сих пор помощи прошу.

— В здешних местах, как я слышал, разные слухи об этом убийстве ходят, в том числе и самые фантастические. Однако первым толчком для них, наверное, было не это трагическое происшествие, а то, другое. Верно?

— Какое еще другое? — хрипло спросил Чибисов.

— То, что произошло год назад здесь, неподалеку от вас, и одновременно у ваших соседей в другой области. Вы слышали об этом случае?

— А, это… Вот вы о чем… Да, мы слышали, — Чибисов посмотрел на Трубникова, — но какое это имеет отношение…

— В прошлом году летом с вами по этому поводу не беседовали сотрудники Ясногорского УВД?

— Нет, никто со мной не беседовал.

— Я вам фото на опознание предъявлял, — вклинился Трубников, — по запросу. Помните?