Ключ от миража

— Черт! — Бортников стукнул кулаком по колену. — Ну да, они же долго меня мотали. Но чтобы столько времени прошло…

— Вы нападавших-то в лицо запомнили? — подала голос Катя. Она украдкой записывала показания Бортникова в блокнот — пригодятся, если дело раскроют.

Бортников резко обернулся. Видимо, он принял ее за сотрудника или за секретаршу.

— Да я.., да они мне каждую ночь, эти твари, сниться будут! Конечно, запомнил, рожи бандитские. Два кавказца. Молодые, лет по двадцать. В шапках таких шерстяных, ну маски-шоу, в куртках кожаных. У того, что меня держал, кажется, нос перебит. Прямо перед глазами они у меня стоят до сих пор. В жизни такого не забудешь…

— Хорошо не убили еще, — философски изрек Марголин.

Дежурный связался с управлением и местными отделами, передавая приметы похитителей и «Волги».

— Подождите, я еще не все сказал, — Бортников страдальчески поморщился. — Машина-то черт с ней совсем, права мои, документы, ну и это ладно. Главное-то ведь… Они наверняка следили за мной от самого аэропорта. Им все наверняка известно было.

— Что? — спросил дежурный.

— Деньги я вез, понимаете? Сегодня пятница — последний день срока платежей по кредитам. Я вез деньги в банк в Палашевский переулок. Деньги нашей компании. Они были в кейсе, рядом со мной на сиденье.

— И что — большая сумма? — спросил дежурный. Бортников затравленно оглянулся на присутствующих и нехотя кивнул.

Глава 2

ЖИЛЬЦЫ

Надежда Иосифовна Гринцер не переносила февраль. Каждый день затяжной пасмурной оттепели отдавался в ее висках тупой болью. Давление скакало. Предчувствие неумолимо надвигающегося нового снегопада наполняло тело свинцовой тяжестью. В феврале Надежда Иосифовна, по ее собственному признанию, чувствовала себя так, словно ею завладело какое-то невидимое глазу злобное существо, которое высасывало из организма все соки, как беспощадный и жадный паразит. В такие тяжкие дни нечего было даже и помышлять об уроках на дому. Ученики не приходили. А до музыкальной школы на Старом Арбате, где Надежда Иосифовна раньше преподавала, она давно уже не в силах была добраться общественным транспортом.

Обычно день начинался с того, что, проводив дочь, Надежда Иосифовна прикладывала ко лбу по старинке мокрое полотенце и читала, сидя на диване, старые газеты. Когда головокружение и мигрень немного отпускали, она завтракала, пила кофе с молоком, а затем потихоньку пыталась продолжить разборку вещей, до которых с момента переезда в этот дом ни у нее, ни у дочери Аллы никак не доходили руки.

Переезд на эту квартиру Надежда Иосифовна внешне восприняла спокойно, но внутри очень тяжело. Как она постоянно жаловалась по телефону всем своим многочисленным знакомым — «еще бы чуть-чуть, и мне уже надо было ехать на Ваганьково». Ей до сих пор каждую ночь снилась их прежняя квартира — та самая, в старом сталинском доме у «Белорусской». Эту большую удобную квартиру получал еще отец Надежды Иосифовны. Там прошла вся ее жизнь, все семьдесят лет. Шутка сказать! Туда еще женихом Борис Гринцер, будущий муж Надежды Иосифовны, носил вот такие охапки белой сирени. Ах, как он умел красиво ухаживать! Они познакомились в пятьдесят четвертом на первом курсе консерватории, а поженились в пятьдесят седьмом. Борис был старше ее, сильно хромал — сказывалось ранение. Но она тогда, полвека назад, сразу выделила его из всех. С первого взгляда. Букеты сирени, в принципе, никакой роли уже не играли. На той старой квартире в пятьдесят восьмом родилась их старшая дочь Алла, а через десять лет младшенький, долгожданный, — Леонид. И горе пришло туда же, в те старые привычные стены, когда умер муж.

Но даже после его смерти они так хорошо, так долго, так уютно и так дружно жили втроем в просторной большой светлой квартире у Белорусского вокзала. До прошлого года, пока вдруг Леонид в один прекрасный день не объявил: «Мама, я женюсь».

И все сразу полетело кувырком. Привычный уклад жизни рухнул. Наступила эра перемен и «переселения народов». Старую квартиру продали. Леонид съезжался с женой, а для Надежды Иосифовны и Аллы подыскали через жилищные фирмы подходящий вариант двухкомнатной квартиры. Выбор района и дома Надежда Иосифовна целиком доверила дочери. В конце концов, ей ведь жить там в будущем, когда… Когда, образно говоря, старое, отжившее сойдет со сцены, перестав коптить небо. И ждать этого не так уж и долго, увы…