Человек наизнанку

Полуночник забрался в кузов, вывалил содержимое рюкзака в ящик, указанный Бютеем, — крайний справа. Потом остановился в ожидании позади фургона, рядом с Солиманом, и скатал солидную самокрутку из крепкого табака. Сразу после похорон Полуночник снова облачился в поношенные вельветовые брюки и безразмерную куртку, надел грубые башмаки и водрузил на голову пыльную, ветхую от времени шляпу с черной лентой. Он был причесан, гладко выбрит, и поверх обычной нательной майки на нем красовалась белоснежная, жестко накрахмаленная рубашка. Он стоял и курил, держась, как всегда, удивительно прямо и положив левый кулак на пастуший посох. У его ног лежала собака. Он вынул перочинный ножик и вытер лезвие о штанину.

— И когда оно начнется, это перемещение по дороге? — спросил он сурово.

— Что начнется? — удивленно спросил Солиман.

— Перемещение. Road-movie.

— А! Как только Камилла закончит прощаться со своим траппером.

— В мое время молодые женщины не целовали мужчин у всех на глазах посреди проселочной дороги.

— Это была твоя идея — позвать ее.

— В мое время, — упрямо продолжал Полуночник, неторопливо складывая перочинный нож, — молодые женщины не водили грузовики.

— Если бы ты сам умел водить, нам бы не пришлось все это устраивать.

— Я не говорил, что я против, Соль. Мне это скорее даже нравится.

— Что?

— Руки этой девушки на руле грузовика. Да, мне нравится.

— Она красивая, — заметил Солиман.

— Не то слово.

Обняв Камиллу, Лоуренс издали наблюдал за ними.

— Старик ради тебя расстарался, — насмешливо произнес он. — Заправил идеально чистую рубашку в грязные штаны.

— Ничего он не грязный! — сердито возразила Камилла.

— Осталось только молить Господа, чтобы он не взял с собой пса. Пес, наверное, страшно воняет.

— Все может быть.

— God. Ты точно не раздумала ехать?

Камилла взглянула на двоих мужчин: озабоченные, напряженные, они с нетерпением ожидали ее у подножки фургона. Тем временем Бютей вносил последние штрихи в свое творение: подвесил к левой боковине мопед, к правой — велосипед.

— Точно, — ответила Камилла.

Она поцеловала Лоуренса, который крепко обнял ее и долго не отпускал, потом разжал руки, показывая, что отпускает ее. Она подошла к грузовику и, обернувшись, увидела, как он садится на мотоцикл, заводит мотор и уезжает прочь.

— И что теперь? — спросила она своих спутников.

— А теперь мы его найдем и сядем ему на хвост, — заявил Полуночник, горделиво вздернув подбородок и окинув девушку покровительственным взглядом.

— Где найдем? Ночью в понедельник он был в Ла-Кастий. Таким образом, он опережает нас на двое суток.

— Трогаемся, — сказал Солиман. — Я объясню тебе наш план по дороге.

Солиман был изящный, подвижный молодой человек, гибкий, длинноногий и проворный. Его по-детски гладкое, ясное лицо с точеным профилем, казалось, всегда было обращено к небу. Однако на этом светлом лице то и дело мелькало слегка ироничное, а порой и откровенно насмешливое выражение, словно юноша едва сдерживался, чтобы не поделиться некой удивительно удачной шуткой или, может быть, высшей мудростью, как будто он говорил про себя: «Подождите, скоро вы кое-что узнаете». Странная, двусмысленная улыбка многоопытного человека делала лицо юноши то мягким и доброжелательным, то мрачным и надменным, — вероятнее всего, решила Камилла, оттого, что в голове Солимана причудливо смешались африканские легенды и статьи из любимого словаря. Интересно, подумала она, а какое выражение придаст ее лицу усердное чтение «Каталога профессионального оборудования и инструментов», — скорее всего, не слишком приятное.

Камилла отнесла рюкзак в фургон, разложила вещи в ящике под указанной Бютеем кроватью справа, в глубине, захлопнула створки, уселась на водительское место рядом со своими спутниками, уже поджидавшими ее в кабине — Солиман в середине, Полуночник у окна.

— Лучше положите посох на пол, — посоветовала она старику. — При резком торможении вы можете повредить подбородок.

Полуночник помедлил, раздумывая, потом неохотно сунул посох себе под ноги.

— И пристегнитесь. Вон той штукой, видите? — Камилла старалась говорить как можно мягче, гадая, приходилось ли когда-нибудь Полуночнику ездить в машине или это впервые. — Так будет лучше, если придется резко тормозить.