Дорога страсти

— Неужели ради меня? Или вы и раньше увлекались историей экономики?

— Я думала, мы сможем побеседовать об этом предмете. Я же не знала, что вы… — Она замолчала, так как чуть не сказала, что не знала, что Монтгомери, похоже, интересуют только машины, кинокартины и женщины неподходящего поведения.

— Но мы мало беседовали об экономике, верно? — сказал он. — И вообще мало беседовали. Я вел себя ужасно грубо, мисс Колден. Надеюсь, вы простите меня. Еще салата?

— Да, пожалуйста, — ответила Аманда. Она начала расслабляться. Конечно, мужчине неприлично находиться в ее спальне, тем более ночью, но он не выглядел опасным, а по сравнению с тем, как вел себя раньше, представлял образец вежливости и хороших манер.

— Вы так увлечены экономикой, что пропустили ради занятий ужин?

— Нет, это Тейлор… — Она чуть не сказала правду, но остановилась. — Мне нужно было остаться и немного позаниматься.

— Восхищен вашей старательностью. За все годы, что я учился в школе, мне ни разу не пришлось пропустить ужин ради занятий. Я всегда был голодным. А сейчас я бы не смог питаться так, как вы. У вас потрясающая сила воли, мисс Колден.

— Наверное, — пробормотала она, хотя сейчас особой силы воли она в себе не замечала. Она была готова душу продать ради тарелки пирожных с клубникой.

— А когда вы закончите?

— Что закончу? — спросила она, по-прежнему глядя на тарелку с пирожными.

— Ну как же! Сколько вам сейчас — двадцать три, двадцать четыре? Большинство женщин заканчивают обучение в более раннем возрасте, а у вас до сих пор есть учитель.

— Когда выйду замуж, — ответила она, протягивая руку за клубникой.

Хэнк щедро наполнил ее тарелку пирожными и клубникой, залив все сверху клубничным соусом.

— Значит, когда выйдете замуж за Тейлора. Расскажите мне о ваших свадебных планах.

— Мы еще ничего не планировали.

— Как странно! И как давно вы помолвлены?

Аманда резко выпрямилась, поставила наполовину пустую тарелку и пристально посмотрела на Хэнка. Она начала понимать, зачем он пришел. Подобно дьяволу, искушающему людей, он искушал ее.

— Профессор Монтгомери, я не настолько глупа, как вам кажется. Пожалуйста, уходите из моей комнаты и заберите все, что принесли.

— Клубника еще не кончилась.

— Я не хочу клубники, — солгала она. — А теперь уходите.

Он остался на месте, уверенный, что она не станет поднимать шум.

— Куда мы завтра идем?

— Мы — никуда. У меня достаточно собственных дел и здесь. — Волна страха прокатилась по ней, когда она представила, как говорит Тейлору, что не будет завтра развлекать профессора Монтгомери.

— Тейлор хочет, чтобы вы держали меня подальше от ранчо. Чтобы вы увезли меня куда-нибудь, где рабочие не смогут со мной связаться, верно?

Она колебалась.

— Я просто стараюсь сделать приятным пребывание гостя.

— Угу, — ответил Хэнк, пережевывая клубнику.

Она посмотрела на него, потом — на собственную тарелку с недоеденной клубникой и пирожными.

— Профессор Монтгомери, вы должны уйти.

— Не уйду, пока не скажете, что придумали на завтра.

Она боялась, что он сделает что-нибудь, если она не скажет, поэтому подошла к столу, где лежало составленное Тейлором расписание. Он передал его в восемь вечера.

— Мы идем в музей в Террилле, изучать историю заселения.

— Звучит очень увлекательно. Я рад, что мы не идем в библиотеку, чтобы освежить в памяти основные даты войны между Испанией и Америкой.

Она сердито посмотрела на него:

— И где вы получили звание профессора? На заочных курсах? Он усмехнулся:

— Я просто люблю многое, помимо занятий, да и вам не мешало бы оторвать голову от книг. Может, придем к компромиссу? Я иду с вами в музей, если днем вы пойдете со мной туда, куда я выберу.

— Не собираюсь тратить время на кинокартины, — резко ответила она. — Мне нужно обогащать ум и…

Он вскочил на ноги.

— Вам нужно обогащать жизнь. С минуту они стояли, меряя друг друга взглядом, пока наконец Аманда не отвернулась. Она не злилась с самого детства, но этот человек обладал исключительной способностью приводить ее в ярость. Глядя в его глубокие голубые глаза, она чувствовала что-то, чего она не понимала, но это чувство было где-то в ее душе.

— Пожалуйста, уходите, — прошептала она.

Он отвернулся и начал укладывать тарелки в рюкзак. Значит, он был прав, подозревая, что под коркой льда в Аманде таится женщина. Он мог заставить ее сердиться, и он двигался в правильном направлении. А мгновение назад он уловил в ее взгляде что-то еще. Кажется, впервые она взглянула на него как на мужчину.