Райский сад

– Значит, не нужно?

– По-моему, нет. Но запретить я не могу.

– Тогда я должна сознаться, – сказала девушка.

– Она дала тебе прочесть?

– Да. Она сказала, мне это необходимо.

– Черт бы ее побрал.

– Она не хотела никому зла. В то время она очень переживала.

– Так ты все прочла?

– Да. И это прекрасно. Намного лучше последней книги, а новые рассказы еще лучше.

– И даже часть про Мадрид?

Он посмотрел на нее. Она выдержала его взгляд и, не отводя глаз, медленно произнесла:

– Мне все это очень близко, потому что я отношусь ко всему так же, как ты.

Когда они остались вдвоем, Марита спросила:

– А ты думаешь о ней, когда ты со мной?

– Нет, глупышка.

– Хочешь, чтобы я была такой же, как она? У меня получится.

– Давай помолчим.

– Я все умею лучше, чем она.

– Помолчи.

– Ты можешь не заставлять себя.

– Никто никого не заставляет, но я же с тобой.

Они лежали, крепко обнявшись. Позже, когда их тела лишь едва касались друг друга, Марита сказала:

– Я выйду ненадолго. Ты поспи.

Она поцеловала его и вышла, а когда вернулась, он уже спал. Дэвид хотел дождаться ее, но не смог. Она легла рядом и снова поцеловала его, но он не шелохнулся. Марита тоже попыталась заснуть. Сон не шел, и она еще раз поцеловала Дэвида, едва коснувшись губами, и прижалась к нему. Он повернулся во сне, и голова ее оказалась на уровне его груди.

Полдень выдался прохладный, сиеста затянулась, и Дэвид проснулся поздно. Мариты уже не было рядом, и с террасы доносились женские голоса. Он поднялся, перешел к себе в комнату для работы, а потом на улицу. На террасе никого не было, только официант убирал со стола после чая. Женщин Дэвид нашел в баре.

Глава двадцать третья

Кэтрин и Марита пили шампанское. Обе выглядели свежими и хорошенькими.

– Мне это напоминает свидание с бывшим супругом. Чувствуешь себя жутко искушенной, – сказала Кэтрин. Она держалась необыкновенно весело и непринужденно. – Надо сказать, тебе эта роль подходит. – Она посмотрела на Дэвида с насмешливым одобрением.

– Как он тебе? – спросила Марита, взглянув на Дэвида, и покраснела.

– И краснеть еще не разучилась, – сказала Кэтрин. Ты только посмотри на нее, Дэвид.

– Она прекрасно выглядит, – сказал Дэвид. – И ты тоже.

– На вид ей лет шестнадцать, – сказала Кэтрин. – Итак, она созналась, что прочла твои записи?

– Ты бы могла спросить разрешения, – сказал Дэвид.

– Конечно, могла бы, – сказала Кэтрин. – Но я начала читать и так увлеклась, что решила дать почитать и наследнице.

– Я бы не разрешил.

– Помни, Марита, – сказала Кэтрин, – когда он говорит «нет», не обращай внимания. Это ровным счетом ничего не значит.

– Неправда, – сказала Марита. Она улыбнулась Дэвиду.

– А все от того, что последнее время он не вел свой дневник. Как только он его допишет, ты сама все поймешь.

– С записями покончено, – сказал Дэвид.

– Так нечестно, – сказала Кэтрин. – Я ими жила, и это было наше общее дело.

– Ты не должен бросать, Дэвид, – сказала девушка. – Ты ведь напишешь, правда?

– Она хочет попасть в роман, Дэвид, – сказала Кэтрин. – Да и с появлением темноволосой подружки повествование станет повеселее.

Дэвид налил себе шампанского. Он заметил предупреждающий взгляд Мариты и сказал, обращаясь к Кэтрин:

– Я продолжу писать, как только закончу рассказы. А теперь расскажи, как ты провела день.

– Прекрасно провела. Принимала решения и строила планы.

– О Боже, – вздохнул Дэвид.

– Вполне невинные планы, – сказала Кэтрин. – Можешь не стонать. Ты же занимался весь день тем, что тебе нравится. Я очень рада, но и я имею право что-нибудь придумать.

– Ну и что это за планы? – спросил Дэвид с безразличным видом.

– Во-первых, нужно начинать что-то делать для выхода книги. Я собираюсь отдать рукопись перепечатать, все страницы, сколько есть, и позабочусь об иллюстрациях. Мне надо встретиться с художниками и обо всем договориться.

– Ты, должно быть, устала сегодня, – сказал Дэвид. – Надеюсь, ты понимаешь, что прежде чем начать печатать, автор должен закончить рукопись.

– Не обязательно. Мне нужен всего лишь черновой вариант, чтобы показать художникам.

– Понятно. А если я пока не хочу ее перепечатывать?

– Ты что, не хочешь, чтобы книга вышла? А я хочу. Должен же хоть кто-нибудь заниматься настоящим делом.

– Каким же художникам ты хочешь ее отдать?