Только одной вещи не найти на свете

— Огонька не дадите?

Зажигалка прыгала у нее в руках, огонек метался туда-сюда, но наконец Алисия смогла-таки поднять ее к склоненному лицу мужчины, и оранжевое пламя на миг превратило это лицо в саркастическую маску из греческой трагедии.

Затем мужчина поблагодарил Алисию и удалился, бросив на прощание тот самый потусторонний взгляд, который терзал ее в сновидениях. Тень незнакомца навязчиво маячила в памяти Алисии, пока она чуть ли не бегом мчалась к дому, где располагался кабинет Мамен. Алисия влетела в лифт, который когда-то так сильно пугал Роситу, и нажала на кнопку пятого этажа. Зеркало услужливо возвратило ей отражение до смерти перепуганной, ошеломленной, запыхавшейся женщины — из глубины глаз ее рвалось наружу смятение. Теперь она и сама боялась именно этого — боялась сойти с ума, то есть незаметно для себя оказаться по ту сторону черты, утратить здравый смысл, который позволяет любому нормальному человеку видеть то же, что и все вокруг, и воспринимать увиденное так, как положено. Может, она и вправду сходит с ума? К счастью, Мамен задержалась в кабинете, чтобы просмотреть истории болезней нескольких пациентов. Увидев перекошенное лицо Алисии, она сразу усадила ее в кресло — прямо в приемной:

— Что с тобой?

— Мне надо срочно поговорить с тобой, Мамен. — Алисия задыхалась от волнения.

— Хорошо, хорошо. Только сперва я приготовлю тебе липового чая. Господи, ну и видок у тебя!

Некоторое время спустя они сидели в кабинете Мамен. Алисия немного успокоилась, в одной руке она держала сигарету, в другой — чашку с горячим чаем. Стемнело, и за окном улица Торнео уже превратилась в светящийся калейдоскоп рекламных огней, фар и светофоров. Настольная лампа бросала слабый свет на руки Мамен, от ее сигареты к темному потолку спиралями поднимался дым.

— В последнюю нашу встречу я забыла рассказать тебе одну вещь. А теперь мне надо рассказать тебе уже кучу всяких вещей.

— История с городом продолжается? — Голос словно исходил от рук. — Я, по правде сказать, надеялась, что с этим покончено.

— Нет, Мамен. Послушай, зато я обнаружила, что город не просто и не только сон. По крайней мере, не только мой сон.

Руки хранили молчание. На запястье слишком ярко сверкал золотой браслет.

— Сейчас я постараюсь объяснить. — Алисия сделала судорожную затяжку. — Помнишь, в том городе была площадь с ангелом, а еще был мужчина с усами. На днях в книжной лавке на улице Фериа я наткнулась на гравюру с тем самым ангелом, а только что на перекрестке, у светофора, тип с усами — тот же самый — попросил у меня огонька.

— Тип с усами… — Казалось, руки задумались.

— Да, с виду какой-то бедолага. — Алисия раздавила сигарету в пепельнице и тотчас полезла в карман куртки за следующей. — Самый заурядный тип — именно такого видишь перед глазами, если надо представить себе бедняка; ну сама знаешь: большая лысина, поникшие плечи, скажем, мелкий служащий, и жена им помыкает…

— Понятно. А что с ангелом?

— Это хромой ангел. Хотя на самом деле ангелов четыре.

— Четыре…

— Да, четыре ангела, по одному на каждой площади, на каждом краю города. Так описано в книге, которую я отыскала в библиотеке, там вообще все это описано. Трудно поверить, но действительно описано, Мамен. Автор — итальянец, не знаю, в каком веке он жил, но он несомненно побывал в моем городе. Там, в городе из моих снов.

Алисия вдруг умолкла, словно на миг обрела способность раздвоиться и послушать себя из соседнего пустого кресла, куда Мамен свалила дюжину папок. И тут до Алисии отчетливо дошло, каким опасным курсом плыл ее корабль — весь их разговор выглядел далеко не безобидно.

— Мамен, — застонала она, — я сошла с ума? Руки покинули конус света, тень Мамен обошла письменный стол и села рядом с Алисией. Скорее всего, она пристально смотрела на подругу, но сказать наверняка было трудно, так как глаза Мамен растворились в вязкой темноте, захватившей кабинет.

— Алисия. — В тоне, которым Мамен произнесла ее имя, слышалось нечто среднее между сочувствием и упреком, что не сулило утешительного диагноза. — Алисия, послушай же меня наконец. Забудь свой проклятый город.

— Разве это зависит от меня?

—Да, в большой степени это зависит именно от тебя. — Мамен снова села за стол, и от света лампы На ее украшениях заиграли блики. — Постарайся понять меня правильно: город — всего лишь отвлекающий трюк. Город, ангел и все прочие выдумки, которые кажутся тебе такими загадочными и притягательными, — не более чем проекция или, если хочешь, ответвление главной твоей навязчивой идеи, того, что не отпускает тебя и на самом деле терзает. Мы обе знаем, о чем речь.