Дикие орхидеи

Учитывая преступность моих действий, я проявил максимальную деликатность, вытащив бумажник двумя пальцами. Я убеждал себя, что на самом деле это никакой не шпионаж. Мне нужно только взглянуть на одну вещь — ее водительские права.

Удостоверение лежало в маленьком прозрачном отделении бумажника. Я поднес бумажник к свету. Полное имя Джеки — Джеклин Вайолет Максвелл. ДжекЛИН. Снова написано как фамилия Генриетты Лейн, женщины, на которой помешался отец Джеки. А Вайолет — несомненно, в честь фиалковых глаз мисс Лейн.

Я тяжело опустился на стул. Мои поздравления, Ньюкомб, сказал я сам себе. Ты только что выяснил то, что не хотел знать. Женщина, которую ты нанял, почти наверняка — свидетельница убийства. Хуже того, возможно, она видела, как это убийство совершили ее мать и дед.

Так я просидел с водительским удостоверением Джеки в руках довольно долго. Время от времени я поглядывал на него. Я думал о том, что наделал. Я стал совать нос не в свое дело и этим подверг чужую жизнь опасности. Возможно, Джеки видела убийство, будучи совсем маленькой, но со времен своего первого пребывания в Коул-Крик она явно помнит очень многое.

Сомневаюсь я, чтобы какой-нибудь суд вынес кому-то обвинительный приговор на основании ее воспоминаний, но я никогда не считал убийц последовательными людьми, которые остановятся, чтобы лишний раз подумать о том, что делают.

С другой стороны, судя потому, что я прочел в Интернете, все убийцы — те, кого я считал убийцами, — умерли вскоре после совершения преступления.

Я положил права Джеки обратно в бумажник, бумажник — в сумку, в точности туда, откуда взял, — закрыл сумку и пошел наверх.

Поисковая служба нашла еще одно имя. Мисс Эсси Ли оказалась сестрой, единственной здравствующей родственницей Айси Ли Шейвер, которая тоже погибла странным образом.

Она гуляла по лесу и провалилась по шею в старый колодец. Бревенчатые стены уже почти сгнили, но все еще держали ее, позволяя дышать. День или два она пыталась выбраться, а потом стены обрушились на нее.

— Задавило, — сказал я вслух. Как убили, так и умерли. Я выключил компьютер и отправился спать, но сон не шел ко мне. Слова, которые я видел на экране монитора, складывались в образы, и эти образы преследовали меня, не давая покоя.

В три часа я прекратил бесплодные попытки уснуть, положил руки под голову и уставился на вентилятор под потолком. Он работал на полную мощность, и я следил за деревянной шишечкой на конце цепочки, как за медальоном в руке гипнотизера.

Когда в окно ударили первые лучи солнца, мне в голову пришла мысль, что, если я хочу узнать, кто действительно убил ту женщину, мне надо просмотреть все некрологи за 1980 год. Основываясь на том, что я уже выяснил, можно с уверенностью утверждать, что те, кто был каким-то образом раздавлен, скорее всего являлись соучастниками убийства.

Приведя мысли в относительный порядок, я наконец-то расслабился, заснул и проспал до полудня. Открыв глаза и взглянув на часы, я ударился в панику. Куда подевалась Джеки? Она такая деятельная, что по звуку всегда можно определить, где она в этот момент находится. А сейчас в доме царила абсолютная тишина.

Я обнаружил Джеки на кухне. Она сидела за столом и игралась с самыми миниатюрными устройствами, какие я когда-либо видел: крохотным цветным принтером «хьюлетт-паккард» и маленьким фотоаппаратом.

Стыдно сказать, но когда я сел рядом с ней и увидел, как мини-принтер печатает фотографии изумительного качества, я совсем забыл, что кого-то там задавило. Когда я начал играться с этими штуками сам, Джеки, не говоря ни слова, встала из-за стола и взялась жарить яичницу.

Принтер оказался очень прост в использовании, и к тому времени, как Джеки поставила передо мной тарелку яичницы, я напечатал две увеличенные фотографии размером 4x6. На одной были изображены розы на заборе, на другой — красно-белая скатерть, бутылка вина и половина французского батона.

— А-а, так вот чем ты вчера занималась? — улыбнулся я. — Устраивала себе пикник?

Мой вопрос ее взволновал. Она поспешно вытащила пластиковый диск из принтера, вставила обратно в камеру, нажала несколько кнопок и положила фотоаппарат обратно на стол. Без сомнения, она стерла фотографии с пикника, а те две, что я напечатал, спалила в пламени газовой горелки.

Конечно, я умирал от желания расспросить ее обо всем, но ни о чем не спрашивал. Кроме того, Джеки одарила меня красноречивым взглядом: мол, один вопрос, и ты об этом пожалеешь.