Рождение мага

…Император сидел верхом, окружённый, как всегда, молчаливыми Вольными ближней стражи. Маленький отряд замер на вершине Замковой Скалы; внизу расстилался Мельин, сейчас похожий на громадный муравейник. Снег давно стаял, улицы превратились в покрытые жидкой грязью реки, где люди увязали по колено, а гномы, случалось, – чуть ли не до пояса,

– Гномам объявлено о слове Каменного Престола? – спросил Император у замершего перед ним гонца,

– Да простятся мне эти слова, но никто не дерзнул этого сделать, мой повелитель.

– Хорошо, тогда я это сделаю сам, – кивнул Император. – Отправляйся к их набольшим и передай, что я буду говорить с ними.

– Повиновение Империи! – отсалютовал воин и бегом бросился прочь.

Маленькая узкая рука осторожно коснулась воронёных лат Императора, и он тотчас же повернулся – словно ощутил эти пальчики даже сквозь толстый металл. Несмотря ни на что, Император с доспехами не расставался. Сежес могла ведь и передумать. В любой момент.

– Ты хочешь говорить с гномами? – тихо спросила Агата. Она сидела верхом на своей лошадке, мирно стоявшей рядом со злым боевым конём Императора.

– Да, Тайде. – Император часто звал её этим именем – людским переложением слова Thaide, Видящая, на языке народа Дану. – Есть шанс заполучить их в подданные.

– Ты радуешься этому? – по-прежнему тихо спросила Сеамни. – Тому, что они изгнаны?

Император помолчал. По старой привычке потёр левую руку – хотя на ней уже и не красовалась магическая латная перчатка из белой кости. Сеамни Оэктаканн не терпела лжи – пусть даже «во спасение».

– Радуюсь, – признался Император. – Если мне удастся устроить их… это будут настоящие подданные, такие же, как половинчики, как орки… – «И не как Вольные, – докончил он про себя. – Не как Вольные, о которых я до сих пор не знаю, кому они служат, – то ли мне, то ли своему Кругу Капитанов…» – Я хочу…

– Знаю. – Ручка Агаты скользнула под волосы, коснулась шеи Императора. – Ты хочешь быть повелителем всего, всех рас – и людской, и всех иных. Так, мой Император?

На людях она всегда называла его так, По имени, ею самой придуманному, – лишь когда они оказывались в постели.

И вновь он ответил правду.

– Так. Но разве это не лучше бесконечных свар и дрязг? Дану столетиями воевали не только с людьми, но и с гномами, с эльфами, не говоря уж о северных орках!

Агата опустила голову и ничего не ответила.

Всю эту зиму они были вместе, расставаясь лишь на краткий миг. Сеамни была его тенью. Молчаливой черноволосой тенью – правда, чёрные волосы пробила ветвящаяся молния ранней седины. Любая волшебница играючи исправила бы этот недостаток, не говоря уж о краске, – но Сеамни никогда не прибегала ни к чему искусственному. Была такой, какая есть.

Император уже хорошо изучил это её молчание. Куда как красноречивое, оно, казалось, говорило:

«Оставь эти затеи, люби меня, восстанавливай Империю – зачем тебе новые земли?»

– Не могу, Сеамни, – негромко произнёс правитель. – Ты же не забыла о Разломе?..

Черноволосая головка опустилась ещё ниже.

Ну, конечно же, она не забыла о Разломе. Как не мог забыть никто в мире Мельина, и на севере от Внутренних Морей, и на юге. Чудовищная трещина, расколовшая Империю почти пополам, пролегла от побережья до Царь-Горы – изменили свой путь реки, обрушились горы, стали непроходимыми старые тракты, и никто ещё так и не смог выстроить моста над бездонной, курящейся живым белым туманом расщелиной.

Император помнил, как побледнела и едва не лишилась чувств Сежес, впервые взглянув на Разлом. Волшебница покачнулась в седле, её глаза закатились – не подхвати её Император под руку, чародейка непременно рухнула бы вниз, под копыта.

– Я готова сама призвать Спасителя, чтобы только Он закрыл это, – простонала она, приходя в себя и по-прежнему тяжело опираясь на руку Императора. В те дни он ещё носил белую перчатку.

– Что это такое, Сежес? – Император пристально вглядывался вниз, однако в хлопьях белого тумана разглядеть что-либо было невозможно,

– Это Разлом, – холодно сказала волшебница, наконец опомнившись и отпуская руку Императора. – Это врата в иной мир… или даже миры, я не могу сейчас сказать точнее. Только после исследований… если, конечно, Бесцветные соизволят наконец вылезти из своей скорлупы… тогда, может, ты услышишь от меня что-то еще.