В подручных у киллера

— Гошка! Это я! Тут такое было!

— Что?

— Воспитательный процесс. Они вдвоем на меня насели, думал, шизанусь!

— Чего хотели?

— Им, видишь ли, взбрело в голову, что мне надо поменять школу! И поступить в какой-то там лицей!

— На фиг?

— Там, говорят, «выше уровень преподавания»!

— Слушай, Никита, про уровень преподавания ты мне лучше потом расскажешь, при встрече, это будет интереснее, а сейчас скажи, мы поедем к этому Ивану Егоровичу?

— Спрашиваешь! Конечно!

— А где это?

— Метро «Аэропорт», улица Усиевича. Знаешь, где это?

— Примерно. Но найдем, не проблема. Когда встречаемся и где?

— Давай у метро «Аэропорт» и встретимся. Там два выхода. Ты садись в первый вагон. Я тебя буду ждать!

— А Ксюху с собой возьмем?

— Нет, ни в коем случае. На фиг она нам сдалась, будет только ныть, что ей жарко… пить хочется… Нет!

— Как хочешь!

— Может, тебе она нужна? — решил поинтересоваться Никита.

— Еще чего!

— Ладно, до встречи!

— Пока!

Гошка задумался. Что надо взять с собой? Обязательно фотоаппарат! Врага надо всем знать в лицо! Хотя, конечно, не факт, что им удастся не то что сфотографировать, а просто даже мельком увидеть Ивана Егоровича, но… Короче, фотоаппарат не помешает. Еще на всякий случай он сунул в сумочку перочинный ножик, темные очки и бейсболку. Это если понадобится вдруг изменить внешность. А еще он прихватил все свои сбережения в сумме ста шестидесяти трех рублей. Конечно, тратить их не хотелось бы, но всякое может случиться, и деньги не помешают.

— Мама, я ухожу! — предупредил он.

— Куда? — рассеянно отозвалась мама.

— Гулять, с Никитой!

— А? С Никитой? Только не пропадай!

— Хорошо, мамочка!

И он выбежал из квартиры. Во дворе ему на мгновение стало стыдно перед Ксюшей, но… «Ничего, я ей потом все расскажу, объясню, что там было небезопасно, поэтому мы ее и не взяли…» И он бегом припустился к метро.

Никита действительно уже ждал у первого вагона. Вид у него был решительный.

— Что у тебя в сумке? — сразу осведомился он.

— Фотик и еще разная ерунда.

— Фотик? Это мудро! — кивнул Никита. — Ну, идем! Я тут пока ждал тебя, выяснил, где эта улица. Совсем недалеко!

В самом деле, они быстро нашли нужный дом.

Самый обычный дом, кирпичный, девятиэтажный, с просторным зеленым двором. Дверь подъезда была открыта настежь, и трое грузчиков пытались втащить громадный полированный шкаф.

— Отлично, — прошептал Никита, — войдем без всяких проблем.

Они юркнули в подъезд, протиснулись мимо шкафа — грузчики в очередной раз решали, как его лучше развернуть, — и подскочили к лифту.

— Ты что, и этаж знаешь? — поразился Гошка.

— Нет, сейчас по почтовым ящикам сориентируемся. Я думаю, шестой или седьмой.

— Тогда давай доедем до восьмого.

— Зачем?

— А вдруг он как раз выйдет из квартиры? Зачем нам ему на глаза попадаться?

— Точно, Гошка. Ты сегодня просто кладезь мудрости.

Как и предполагал Никита, квартира Ивана Егоровича находилась на седьмом этаже. Они осторожненько спустились на полпролета и оглядели площадку. На ней было четыре квартиры. Дверь квартиры 65 ничем не отличалась от других.

— Эх, а я-то надеялся, что шкаф ему несут, — вздохнул Никита.

— Почему? — удивился Гошка.

— Просто так…

— Ну и что нам теперь делать?

— Ждать, наверное, — пожал плечами Никита.

— А если он вообще уехал? Или на работе сейчас? До вечера будем ждать?

— Что ты предлагаешь?

— Сунуться туда!

— В квартиру?

— Ясное дело!

— Но как?

Гошка мигом сорвал с себя футболку, вытащил из сумки темные очки, нацепил на нос, а на голову нахлобучил кепку, красную с длинным козырьком.

— На фиг этот маскарад? — поинтересовался Никита.

Гошка ничего не ответил, только сунул сумку и футболку в руки Никите, а сам сбежал вниз по ступеням. Набрал в грудь воздуха и позвонил в дверь. Сердце гулко колотилось, по спине струйкой бежал пот, но все опасения оказались напрасными. Дверь никто ему не открыл. Убедившись, что дома никого нет, он махнул рукой Никите.

— Дохлый номер, его нет… — В голосе Гошки слышалось некоторое облегчение.

— Ладно, пошли во двор, а то тут духотища, — сказал Никита, тоже испытавший облегчение.

Они спустились во двор. Шкаф уже затащили. На лавочке возле подъезда никто не сидел, она была залита солнцем. Но мальчики в изнеможении плюхнулись на нее.