А женщина вдруг начала хватать ртом воздух, ее поддержала молоденькая девушка, оказавшаяся рядом, и помогла дойти до скамейки.
— Может, «Скорую» вызвать? — предложил мужчина, вступившийся за нападавшую.
— Нет, спасибо, не стоит, — тихо проговорила женщина, — я вот посижу немножко… — Она достала из сумочки какую-то таблетку и сунула в рот.
— Никита, — прошептал Гошка, — мы должны с ней познакомиться.
— Я тоже подумал… Хорошо бы ее до дому проводить. Вдруг она что-нибудь интересное расскажет…
Гошка вдруг подошел к женщине и протянул ей еще не открытую бутылочку «Спрайта»:
— Вот, возьмите, она холодная…
Женщина подняла глаза и улыбнулась:
— Спасибо… Это как раз то, что нужно.
Гошка мигом свинтил крышечку и подал бутылку женщине. Та с жадностью приникла к горлышку.
— Ах, хорошо… — простонала она, выпив пол бутылки. — Спасибо тебе, мальчик. Как тебя зовут?
— Гоша.
— Ты хороший человек, Гоша.
— Ну что вы… — засмущался вдруг Гошка, — это пустяк…
— Нет, все начинается с пустяков. И плохое, и хорошее, — вздохнула женщина. — Это что, твой товарищ рядом крутится?
— Это мой брат, двоюродный, — улыбнулся Гошка. — Он бы тоже дал вам воды, только он уже пил из бутылки… Никита, иди сюда!
Никита с готовностью подбежал к скамейке.
— Вы, правда, двоюродные?
— Да, наши мамы — родные сестры, — объяснил Никита.
Видя, что женщине стало лучше, все разошлись, остались только Гошка с Никитой.
— Вам лучше, да? — осведомился Никита.
— Да. Ну что ж, надо идти.
Может, мы вас проводим, — предложил Гошка, — а то на улице жарко, в метро вообще дышать нечем, мало ли…
— Господи, спасибо вам… Мне, правда, тут не далеко, пешком можно…
Вот и хорошо, а то в транспорте духота… Пойдемте, мы вас отведем.
— Спасибо, только я, кажется, пока не могу идти, надо еще чуть-чуть тут посидеть, ладно? Вы не торопитесь?
— Нет, у нас времени вагон и маленькая тележка! — радостно воскликнул Никита. — Лето же!
— Ну, тогда давайте знакомиться. Я уже знаю, что вы Никита и Гоша, а я Людмила Захаровна. Вы, мальчики, все видели и слышали?
— Видели, да, но слышали не все, а главное, ничего не поняли, — ответил Гошка.
— Я, наверное, неправильно себя вела… Но этот человек… Он настоящий мерзавец!
— Не надо вам нервничать… — вмешался Никита.
Женщина только рукой махнула.
— Уж и не знаю, как на него управу найти…
— А если в милицию заявить?
— Да какая милиция! Для милиции он чист!
— Как это?
— Да так… Это длинная история…
— А вы расскажите, вам легче станет… — сказал вдруг Гошка. — Он, правда, что-то плохое сосвоей матерью сделал?
— Да уж… — вздохнула женщина. — Изверг!
— И что же? Неужели убил?
— Да нет, старушка жива, только ей не позавидуешь…
Мальчики быстро переглянулись. Только бы женщина не замолчала.
— Это… Знаете, я вам лучше по дороге все расскажу, хватит тут рассиживаться…
— Она поднялась.
— Ну, не раздумали меня провожать?
— Нет, что вы! — в один голос закричали Гошка и Никита.
Тогда идемте!
Они медленно побрели со двора. Пройдя немного в полном молчании, Никита не выдержал:
— Людмила Захаровна, вы обещали рассказать про того типа…
— Да, да… Так вот, это все началось давно… Иван был художником, портретистом. И даже имел успех. Писал портреты известных людей, не плохо зарабатывал, был женат, имел двоих детей, Митю и Петю… А потом вдруг взбрело ему в голову за границу уехать. В те времена это было очень трудно. Ну, он всеми правдами и неправдами отправил за границу сначала жену с детьми, а потом уж и сам выехал.
— А куда? В Америку? — спросил дрогнувшим голосом Гошка, отец которого уехал именно в Америку.
— Нет, не в Америку, в Голландию. Мало-помалу профессию свою он забросил, она ему там мало денег приносила, а он привык жить на широкую ногу… Тем временем в России начались перемены, открылись границы, и он захотел заняться бизнесом и стал мотаться из Голландии в Россию и обратно. Только ничего у него не получалось, он влезал в долги, делал одну глупость за другой и решил, что у него есть только один путь к спасению. Он заставил свою мать, которая его безумно любила, продать квартиру в Москве, это было в самый разгар квартирного бума, когда московские квартиры стоили поистине бешеных денег, а у нее, надо сказать, квартира была отличная, просторная, трехкомнатная, в центре. Он привез мать к себе в Голландию, хотя она ни на одном иностранном языке ни слова не знала. Но чего не сделаешь ради сына! С женой он к тому времени уже разъехался… И вот Анна Михайловна, так зовут его мать, стала жить в Амстердаме… Он подолгу оставлял ее совсем одну, а для нее было проблемой даже в магазин сходить. Но Алла, его жена, по мере сил ей помогала, а в прошлом году… он уже такого там, в Голландии, наворотил, что ему туда дорога была заказана, и он просто бросил старуху на произвол судьбы. И в конце концов его квартиру и все вещи описали за долги, а несчастную старуху отправили в монастырь, где ей даже словом не с кем перемолвиться. К тому же ей грозит высылка обратно в Россию, у нее потеряны документы… Правда, Голландия — на редкость гуманная страна, но всему же есть предел. Алла, она была категорически против приезда свекрови в Голландию, там с ног сбивается, чтобы помочь старухе, но взять ее к себе не может, у нее у самой крохотная квартирка, где она живет с двумя сыновьями, живет на пособие… А когда этому мерзавцу кто-то сказал: как ты мог бросить мать в таком положении? — он ответил, что ей уже пора на тот свет.