В подручных у киллера

— А? Что?

— Ты чего, как камнем стукнутый?

— Да нет, это я так… Слушай, Ксюха, Розка оказалась такой наблюдательной…

— И он поведал старой подружке все, что узнал от Розы.

— Гошка, это же совсем другое дело! — обрадовалась Ксюша. — Теперь у нас примет до фига и больше!

— А я что говорю…

— Гош, а все же, что с тобой такое? Ты не заболел?

— Нет, я здоров, что ты! Просто обалдел от раз говора с Тягомотиной. Думаешь, мне легко было, да еще в такую жарищу? У тебя есть что-нибудь холодненькое?

— Квасу хочешь?

— Хочу! — обрадовался Гошка.

Ксюша налила ему большую кружку ледяного кваса.

— На, пей! Только маленькими глоточками, бабушка всегда предупреждает, а то простудишь горло.

С наслаждением прихлебывая шипучий квас, Гошка мало-помалу приходил в себя. Надо же, как его тряхануло из-за какой-то девчонки, которую он скорее всего никогда больше не увидит. Просто дурь какая-то напала. Он даже головой помотал, освобождаясь от наваждения. Ему ужасно хотелось спросить у Ксюши, не знает ли она эту девчонку, но вовремя понял — нельзя! Она сразу его раскусит, а кому это нужно?

— Гошка, я знаешь что думаю?

— Понятия не имею.

— Надо сообщить эти приметы всем, кому можно!

— Кому? — испугался Гошка.

— Ну, тем, кто сейчас в Москве, из класса, я имею в виду!

— Ксюха, ты шизанулась, да? — закричал Гошка. — И так уже, кроме нас с тобой, про это знает Тягомотина, а ты хочешь, чтобы про это знал уже каждый воробей? Нельзя, пойми! Это тайна, страшная тайна! И раскрыть ее можно, только соблюдая все меры предосторожности, а если каждый воробей начнет про это чирикать…

— Что ты привязался к воробью?

— А черт его знает… Но это не важно! Ты меня удивляешь, вроде совсем не дура, а такую глупость сморозила…

— Не такую уж глупость, — обиженно засопела Ксюша, — чем больше народу знает эти приметы, тем больше шансов найти преступника.

— Чепухистика! Чем больше народу знает, тем больше шансов, что это дойдет до преступников, и тогда уж…

— Что?

— Тогда уж за твою жизнь не поручусь.

— Как? — испуганно воскликнула Ксюша.

— Если до преступников дойдет, что это ты подслушала разговор и раззвонила на весь свет…

— Гошка, ты и вправду так думаешь?

— Не думал, не говорил бы. Короче, хочешь жить спокойно, молчи. Можешь обсуждать эту тему только со мной. Даже с Тягомотиной не вздумай.

— Ну уж с Тягомотиной я ничего обсуждать не буду.

— Вот и ладненько.

— Но что же нам делать?

— Жить. И держать открытыми глаза и уши. Авось нам повезет… Ну, ладно, Ксюха, я пойду. Если что, звони. Пока!

И Гошка побежал домой. Он сегодня здорово вымотался, столько разговоров, и все с девчонками. Это кого хочешь доконает.

Мама была уже дома. И у нее сидела ее подружка, Елена Дмитриевна с десятого этажа.

— Боже, Георгий, как же ты вырос! — воскликнула она. — Совсем большой мальчик! А, кстати, у нас в подъезде появились две такие девочки, закачаешься!

Гошка навострил уши. А Елена Дмитриевна продолжала:

— Сестрички-погодки. Старшую зовут Сашей, а младшую — Машей.

У Гошки сердце забилось где-то в горле. Но он молчал.

— Эта Саша — настоящая красотка, глазищи…

— Лена, что ты мне портишь сына? — засмеялась мама. — Рано ему еще о девочках думать!

— Ничего не рано, тринадцать лет — самый возраст! Знаешь, Юля, мама этих девочек — Ирина Истратова!

— Ирина Истратова? Кто это?

— Как, ты не знаешь? Это очень известная актриса, играет в Театре Моссовета, была замужем за Виталием Малыгиным. Малыгина ты, надеюсь, знаешь?

— Да, его я видела в каком-то фильме. Красавец! И актер неплохой.

— Так вот, они развелись, Истратова забрала девочек, разменяла квартиру, и теперь они живут в нашем подъезде, на десятом этаже.

«Вот это новость!» — возликовал Гошка, но ни слова не произнес.

— И ты можешь себе представить, она оставляет девочек одних, когда уезжает на гастроли и на съемки.

— Какой кошмар! И она не боится?

— Боится, еще как боится, но что же ей делать? Надо деньги зарабатывать!

— Лен, а ты откуда все это знаешь?

— Они же теперь мои соседи!

— Понятно. Что ж, если девочки нормальные, сознательные…

— Еще какие сознательные! Особенно старшая, Сашенька, такая хорошая девочка, прелесть просто! Кстати, Георгий, они в вашей школе учиться будут, эти сестрички.

— Ну и что? — вырвалось у Гошки.